— Гвоздь из креста, гвоздь из гроба, оберегайте меня оба. Незваного гостя покарайте, а злого духа не подпускайте.
— Думаешь, поможет? — сонно поинтересовался Синяков.
— Должно помочь, — ответила Дашка, хотя и без подобающей такому случаю убежденности.
Синяков снова уснул, но очень скоро проснулся от Дашкиного толчка.
— Смотри, — даже не прошептала, а одними губами прошелестела она, указывая во мрак.
Там зловеще горели две близко посаженные красные точки.
Конечно, это могли быть простые стекляшки, отражающие огонь свечей, но уж очень симметрично они располагались. С другой стороны, для явления живой природы — чьих-то глаз, например — они были чересчур неподвижны.
— Кыш! — Синяков швырнул в ту сторону камень, подвернувшийся под руку. — Изыди, нечистый!
Точки на мгновение пропали, но снова появились примерно в том же месте.
— Мне страшно. — Дашка закуталась в шинель, словно это была неуязвимая кольчуга.
— Разве настоящие ведьмы боятся чего-то? — с напускной бодростью произнес Синяков, которому самому было очень даже не по себе.
— Они-то как раз больше всех и боятся! Потому что знают, какой ужас может подстерегать нас в этом мире. Особенно вот в таких местечках.
— Могу поспорить, это обыкновенная крыса.
— Тогда почему она не уходит?
— Спроси у нее. — Синяков изо всех сил старался успокоить девчонку, но для этого ему сначала нужно было успокоиться самому. — Эй, крыса, когда ты уйдешь?
Того, что случилось дальше, он никак не ожидал.
Раздался странный звук, одновременно резкий и протяжный — не то ворон прокаркал, не то кто-то, страдающий метеоризмом, освободился от кишечных газов.
— Ой! — взвизгнула Дашка. — Она сказала: «Никогда!»
— Тебе послышалось! Успокойся! — Синяков вынужден был схватить дрожащую девушку в охапку.
Ситуация очень не нравилась ему. Нужно было сматываться отсюда. И как можно быстрее. В крайнем случае девчонку придется нести на руках.
Путь отступления был только один, Синяков оглянулся, прикидывая расстояние до дверного проема. Там его поджидал новый сюрприз — в черном провале низкой арки горела еще одна пара красных огоньков.
Обложили! Со всех сторон обложили! И похоже, ни ржавые Дашкины гвозди, ни его собственные кулаки здесь не помогут. Остается надеяться только на чудо.
Клин вышибают клином, а одолеть нечистую силу может только другая нечистая сила.
Держа девчонку так, чтобы она не могла обернуться, Синяков нашарил на полу иголку, но сразу же отдернул руку — та жглась, словно только что побывала в пламени. Пришлось прихватить ее через обшлаг рукава.
Затем Синяков безо всякой жалости ткнул себя иголкой, но уже не в палец, где крови было комару на завтрак, а в запястье, туда, где бешено бился пульс.