— Ты не такая, как все, — мягко возразил он. — Ты стала прекрасной. Посмотри на себя в зеркало.
— Где тут, к черту, найдешь это зеркало… Дашка встала, пошатываясь подошла к черному, ночному окну и уставилась в его уцелевшую половинку. Она долго изучала свое лицо, поворачиваясь к стеклу то в профиль, то в фас, взбивала волосы, приглаживала брови, а потом грустно сказала:
— Какая была, такая и осталась. Глаза только горят. Это, наверное, от стыда.
— От стыда глаза тускнеют, уж ты мне поверь.
Дашка вздохнула, взяла с подоконника алюминиевую ложку, еще недавно выполнявшую роль колотушки, и пристально уставилась на нее. Что хотела сотворить с ложкой юная ведьма, вдруг усомнившаяся в своих способностях, — просто согнуть ее взглядом или заставить завиться в штопор, — неизвестно, но все усилия оказались напрасными.
— Убедился? — Она отбросила ложку. — Все ушло. А я ведь считала себя городской ведьмой, которая имеет над металлами большую власть, чем над травами.
— Зачем тебе это? У ведьм печальная судьба. Кто-то говорил, что птица счастья вьет гнездо только на самых неприметных деревьях.
— Правда? Думаешь, я еще могу рассчитывать на кусочек счастья? — Дашка скользнула под одеяло и прижалась к нему.
— Обязательно!
— Знаешь что… — В голосе ее звучала невыразимая печаль, но в глазах плясали чертики. — Если уж так случилось и ничего нельзя исправить, давай продолжим начатое. Тем более что за испачканные простыни все равно придется доплачивать.
Хозяйка, как и уговаривались, вернулась к восьми утра. Открыв дверь своим ключом и обозрев учиненный в квартире разгром, она сначала остолбенела, а потом пришла в неописуемый гнев. Впрочем, это был скорее гнев курицы, из-под которой вытащили только что снесенное яйцо.
Именно эти кудахтающие вопли и разбудили крепко спавших любовников.
— Мерзавцы! Хулиганы! Подлюки! — причитала хозяйка. — А я их еще за приличных людей посчитала! Посмотрите, что вы с моей квартирой сделали! Все засрали! Окно выбили! Потолки закоптили! Не иначе как костер жгли! Ох, мамоньки! Ох, боженьки! Ох, люди добрые! Зачем мне такое горе-злосчастие! Сейчас милицию вызову!
Пока Синяков разыскивал в карманах брюк купюру подходящего достоинства (а заткнуть пасть хозяйки проще всего было именно таким способом), ничуть не растерявшаяся Дашка смело вступила в дискуссию с пострадавшей стороной. Ради этого она даже покинула постель, картинно завернувшись в простыню.
— Как же, вызовешь ты милицию! — саркастически рассмеялась Дашка. — Для этого как минимум сначала нужно телефон завести. И в налоговой инспекции свой промысел зарегистрировать. Как ты, интересно, объяснишь милиции, откуда мы здесь взялись?