Хозяйка на мгновение умолкла, но не потому, что вняла Дашкиным доводам. Взгляд ее был прикован к простыне, в которую был задрапирован гибкий девичий стан.
— Господи! — словно не веря своим глазам, пробормотала хозяйка, — А что это с моей простынкой случилось?
— Издержки производства, — без ложной стыдливости пояснила Дашка. — Неизбежный риск, как выражаются бизнесмены. Вы ведь сюда людей не чаи гонять приглашаете.
— Да разве вы люди! — хозяйка разразилась очередным залпом кликушеских воплей. — Целку сюда пришли ломать? В таких случаях свое белье иметь полагается! Платите! За все платите! За стекло! За потолок! За капитальный ремонт! Не выпущу из квартиры! Не те времена, чтобы над трудовым человеком измываться! В милицию подам! В прокуратуру! До самого Воеводы дойду!
Тут-то Дашка наконец не выдержала.
— Иди, — сказала она, в упор глядя на хозяйку. — Но только прямо сейчас. Маршрут не забыла? Милиция, прокуратура, резиденция Воеводы. Нигде по пути не останавливайся и общественным транспортом не пользуйся. Поняла?
— Поняла, — пискнула хозяйка, вдруг потерявшая весь свой апломб.
— Нет, постой, — придержала ее Дашка. — Не забудь прихватить улики. А то еще не поверят тебе. На одну простыню, на другую. На матрас твой дырявый. Может, и всю кровать возьмешь? Нет, не потянешь… Ладно, хватит. Вперед! Привет Воеводе.
Дашка сама открыла хозяйке дверь, но пользоваться лифтом не велела. Некоторое время еще было слышно, как та, спотыкаясь, спускается по лестнице, роняя то одну часть ноши, то другую, однако всякий раз вновь собирая свое богатство в кучу.
— Вот карга старая, все настроение испортила, — поморщилась Дашка. — А вы говорите, счастье… Если на тебя капелька счастья вдруг и упадет то кто-нибудь обязательно ушат грязи добавит.
— А ведь относительно своих способностей ты зря убивалась, — заметил Синяков. — С ложкой не справилась, зато с бабкой круто обошлась; Даже чересчур.
— Не надо меня выводить из себя. Будем надеяться, что из милиции ее завернут обратно. А постельное белье надо время от времени проветривать.
Уходя, Синяков оставил на подоконнике деньги, которых, по его понятиям, должно было хватить на покрытие всех хозяйкиных убытков.
— Полчаса осталось, — сказал Синяков, когда они покинули дом, где так содержательно провели целые сутки. — Успеем?
— Должны успеть. — Дашка, обычно легкая на ногу, сейчас еле семенила. — Правда, ходок из меня сегодня неважный…
— Понимаю, — Синяков чмокнул ее в висок (со стороны можно было подумать, что это заботливый отец нахваливает дочь-старшеклассницу за успехи в учебе). — Сейчас что-нибудь придумаем.