Вот из этой-то дымовой завесы, словно злой арабский джинн, и возник Дарий верхом на своем знаменитом мотоцикле, шума которого они не различили за грохотом автобусного двигателя.
Откуда он появился здесь, оставалось загадкой, но только не со стороны города.
— Опаздываешь, — буркнул Синяков, но здороваться не стал, надеясь, что первым это сделает Дарий. Однако и тот не считал вежливость за добродетель.
— Засунь свои часы знаешь куда… — ответил он, продолжая маневрировать на малой скорости. — Я за вами давно наблюдаю. На тачках разъезжаете, как порядочные.
Не глуша мотора, Дарий описывал вокруг них замысловатые петли, словно хищник, выискивающий брешь в обороне стада травоядных. Мотоцикл у него и впрямь был примечательный — облезлый горластый урод без номера, без брызговиков, без стоп-сигнала, зато с огромными никелированными дугами. Дашка на хамство брата пока никак не реагировала, зато Синяков, которому надо было вертеть головой и нюхать бензиновый чад, решил положить конец этому безобразию.
— Хватит дурака валять! — крикнул он. — Давай поговорим как люди.
— Давай, — согласился Дарий, но вместо того чтобы начать переговоры, вдруг вскинул мотоцикл на дыбы и, балансируя на заднем колесе, попер прямо на них.
— Ах ты, гад! — взвизгнула Дашка и взмахнула руками словно разгоняя пыль.
Мотоцикл сразу заглох, клюнул носом и юзом пошел в сторону. Дарий, упираясь ногами в землю (что при его небольшом росте было не так уж и просто), чудом удержал равновесие.
— Ты что, стерва, делаешь! — набросился он на сестру. — Я ведь так и разбиться мог!
— Невелика потеря! — Дашка хотела вдобавок еще и врезать по переднему колесу, да не смогла, только ногой дрыгнула и болезненно поморщилась.
— Ага! — многозначительно произнес Дарий, переводя взгляд с сестры на Синякова. — А ну-ка, отвечай, зачем ты так с девчонкой поступил? Ей же еще и восемнадцати нет! Да я тебя даже по закону засадить могу!
— Заткнись! — прикрикнула на него Дашка. — Разошелся! О нравственности моей беспокоишься? А ты мне хоть раз за последнее время пирожное купил? По голове погладил? Заступился, когда меня на базаре всякие чурки лапали? Ты, скотина, даже возраста моего не знаешь. Мне восемнадцать еще в марте стукнуло. Ждала я тебя с подарками, да что-то не дождалась. Так одна и отпраздновала.
Спица в мотоциклетном колесе со звоном лопнула и закачалась из стороны в сторону, словно прилетевшая издали стрела.
— Все, сдаюсь! — Дарий вскинул свои руки-клешни. — Только не уродуй машину.
— Извиняйся! — приказала Дашка ледяным тоном.
— Извини, родная. Больше так не буду.