Лишь уловив негромкий характерный щелчок, он понял, чем же именно занята сейчас Нелка. Она пропускала резинки своего пояса под трусы, чтобы в нужный момент они (трусы, а не резинки) слетели как бы сами собой, без всякой заминки. Колготки Нелка не носила принципиально, ссылаясь на пример француженок. («Знаем мы тех француженок, — обычно говорил по этому поводу Синяков. — На площади Пигаль они табунами пасутся».) Всем другим видам нижнего белья она предпочитала черные ажурные чулки, подобранный в тон к ним пояс и чисто условные трусики что, в общем-то, было вполне оправданно для женщины, которую в любой момент могли завалить поперек письменного стола или поставить раком на гостевом диване.
Короче говоря, дело принимало двухсмысленный, чтобы не сказать больше, оборот. В квартире Стрекопытова, мало чем отличающейся от притона, на Синякова всякие наезды бывали, но заранее спланированной и тайно подготовленной половой агрессии он подвергался впервые.
Чтобы как-то спутать Нелкины планы или хотя бы оттянуть время, Синяков попытался сменить тему разговора.
— Димка пишет тебе? — поинтересовался он.
— Пишет, — ответила Нелка каким-то чудным голосом, словно ей птичье перышко в рот залетело. — И тебе тоже. Хочешь почитать?
— Если можно… — Сердце Синякова дрогнуло от дурного предчувствия.
— Получи, — она выдернула из-под манжета какую-то во много раз сложенную бумажку…
Бумажка, предъявленная Нелкой, оказалась не письмом, как на это надеялся Синяков, а телеграммой. Вместо родного угловатого почерка он увидел тусклый, вкривь и вкось отбитый печатный текст.
Смысл телеграммы был столь невероятным, что Синяков прочел его несколько раз подряд, а потом еще и осмотрел бланк с оборотной стороны. Все полагающиеся штампы оказались на месте. Уповать на то, что это почтовая ошибка или чей-то злой розыгрыш, не приходилось.
— Когда ты ее получила? — спросил он деревянным голосом.
— Два дня назад. Во вторник. — Нелка всхлипнула, что для нормальной женщины соответствовало продолжительным и бурным рыданиям.
— И до сих пор скрывала?
— Я не скрывала… Я дозвониться к нему хотела, — Нелка потупилась. — Подробности узнать…
— Ну и что — узнала?
— В Мемфис, штат Теннеси, дозвониться легче, чем туда. Коммутатор военный, пароль надо знать.
— «Мама и папа, — запинаясь на каждом слове, Синяков вновь принялся читать злополучную телеграмму. — Против меня возбуждено уголовное дело. Суд двадцать пятого. Приезжайте. Дима…» Сегодня хоть какое число?
— Двадцать третье, — опять всхлипнула Нелка. — Надо завтра лететь. Рейс такой есть. Я узнавала.