Вокруг шла бойкая торговля всяким мелочным товаром, в том числе и книгами. Выбор литературы был побогаче, чем на Дашкином, ныне уже не существующем лотке, зато и цены кусались.
— У вас что-нибудь о местной истории есть? — поинтересовался Синяков у продавщицы, седой дамы ученого вида.
— А как же, — ответила та. — Вот книга о детских годах Воеводы. Вот воспоминания его армейских сослуживцев. А это новинки, только вчера поступили. «Воевода и спорт», «Воевода и искусство».
— Нет, меня эпоха феодализма интересует. Век этак десятый-двенадцатый.
— Тогда лучше в библиотеку сходите. Соловьева почитайте или Ключевского. В крайнем случае академика Рыбакова. Он очень популярно излагает. — Заметив разочарование, отразившееся на лице Синякова, продавщица спохватилась: — А что вас конкретно интересует? Какой-нибудь эпизод? Или личность? Я, между прочим, тридцать лет в школе историю преподавала.
— Эпизод, эпизод, — кивнул Синяков. — Была ли здесь какая-нибудь битва еще до основания города?
— Вы, очевидно, имеете в виду побоище у Соборной горы, упомянутое в Радзивиловской летописи? — бывшая преподавательница профессиональным жестом поправила очки.
— Вот-вот, что-то такое, — кивнул Синяков. — Именно побоище… Кстати, а кто кого побил?
— Это была династическая распря между сыновьями князя Святослава Тетери, прозванного так за свою глухоту. Старшего сына звали Всеволодом, а младшего Глебом. Победил Всеволод, полностью уничтоживший дружину брата, составленную из ратных смердов. Но день спустя он сам умер на пиру, подавившись рыбьей костью. Есть легенда, что братьев-врагов похоронили в одной могиле, — дама говорила как по-писаному, слегка нараспев.
— Это, значит, и есть Соборная гора? — Синяков покосился на холм, крутой склон которого нависал над улицей.
— Предположительно. В Средние века здесь существовало еще несколько возвышенностей, которые были срыты во время строительства города.
— Ясно… — произнес Синяков задумчиво. — Стало быть, мы стоим сейчас на костях Глебовой дружины.
— Чего-чего, а костей здесь хватает. Немало сражений случилось и позже, — она стала загибать пальцы. — При Батыевом нашествии. В Ливонскую войну. В Северную. В Отечественную двенадцатого года. Ну и в нашем веке, конечно, всего хватило. При оккупации тут неподалеку гетто находилось. Каждый день людей уничтожали.
— Спасибо за консультацию, — вежливо поблагодарил ее Синяков. — Зря вы из школы ушли. Вам бы и дальше преподавать.
— Кто же меня, пенсионерку, обратно возьмет. — От комплимента Синякова дама буквально расцвела. — У нас молодым часов не хватает. Пенсия копеечная… Вот и приходится подрабатывать. Но надежды не теряем. Верим, что скоро жизнь вернется в прежнюю колею. Так обещает наш дорогой Воевода, — дама приосанилась, словно говорила о чем-то святом.