— Я сейчас на мели. Так что захвати по дороге бутылочку водки.
— Макароны, надеюсь, у тебя есть? — косясь на Дашку, поинтересовался Синяков.
— Не знаю… Сейчас поищем… — Грошев явно не привык утруждать себя хозяйственными заботами.
— А мясо?
— Была где-то банка говяжьей тушенки.
— Вот и приготовь к моему приезду макароны с тушенкой. Кстати, я буду не один.
— А с кем?
— С одной особой неопределенного статуса. Сама она претендует на роль жены. Но максимум, на что я согласен, это удочерять ее.
— Ага, значит, спать вас можно положить и вместе, — обрадовался Грошев. — Жилищные условия у меня, знаешь ли, стесненные…
На первом курсе Грошев считался чуть ли не самым забитым из студентов. Детство его прошло в сельской глухомани, правда, в зажиточной семье колхозного бухгалтера. Прочитав в отроческом возрасте массу книг о приключениях, дальних странах и горячей любви, сам он до семнадцати лет не видел ни паровоза, ни многоэтажного здания, ни даже голой девки, хотя уже такого добра в их деревне должно было хватать.
Был Грошев не из хилых (как-никак сказывались хорошее домашнее питание и свежий воздух), но любой драке предпочитал бегство, а унижения переносил со стойкостью мула. В те далекие времена, когда портвейн стоил рубль двадцать семь копеек, он еще не пил, но денежки при себе имел постоянно и расставался с ними легко.
На первых порах это и сблизило его с Синяковым, вечно страдавшим от безденежья. Приятельские отношения начались позже, когда выяснилось что во все без исключения настольные игры Грошев играет лучше своих однокурсников. Он легко выполнил первый разряд по шашкам и даже участвовал в конкурсах по шахматной композиции.
Немало часов, предназначенных институтской программой для изучения радиотехники, электронно-вакуумных приборов и телемеханики, ушло на бесконечные сражения, полем для которых служили разлинованные на клеточки страницы конспектов. Большинство из этих игр, наверное, придумали еще средневековые школяры, столь же склонные к азарту и столь же равнодушные к наукам, как и их одногодки, появившиеся на свет много веков спустя.
Грошев внес в эти легкомысленные занятия основательность и порядок, свойственные его крестьянской натуре. Например, чемпионат группы по «крестикам-ноликам» проходил в точном соответствии с заранее составленным графиком, а его результаты регулярно вывешивались на доске объявлений.
Кроме того, Грошев продолжал много, хотя и бессистемно читать. Особой разницы между Дюма и Достоевским он не видел, зато"нередко развлекал приятелей красочными, пусть и не совсем точными пересказами любимых произведений, соединяя разнородные куски в единое целое и сдабривая весь этот винегрет сомнительными плодами своей собственной фантазии.