— Ты сказал глупость, Медвежонок. Таких подъемов не было ни у кого со времен последнего кризиса.
— Если кризиса нет, его нужно создать. Управляемый кризис.
— Управляемый биржевой кризис? Ха. Проще развязать управляемую ядерную войну.
— Борис, я работаю над этим три года. У меня на руках все расчеты. Сейчас — самое время.
— Время... бремя... темя... стремя...
— Мы обернемся в два конца, Борис! Посмотри...
Поверх первого графика Гринев начертил еще несколько кривых и проставил цифры.
— Это приблизительная прикидка. Когда встреча с клиентом?
— Завтра. Ты готов будешь завтра изложить это клиенту?
— Да.
— Аргументированно? Убедительно? С реальными цифрами?
— Да. К утру я просчитаю все точно.
Чернов склонился над чартом, прошептал шелестяще, словно боясь спугнуть возможный фарт:
— А ведь на двести процентов вытянем.
— На триста, Борис.
Чернов затянул узел галстука, закаменел лицом:
— Клиенту предложишь двадцать пять процентов. На крайний случай — тридцать. Пятьдесят для него слишком густо.
— У меня есть условие.
— Да?
— Я хочу равного партнерства.
— И как ты себе это представляешь?
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Не зарывайся, Медведь. — Губы Чернова скривились. — То, что я имею, я нарабатывал годами. Клиенты мои, разводняки мои, и ты хочешь пятьдесят процентов? Ты хочешь половину!
— Это особый случай, Борис, и ты это знаешь.
— Триста процентов? В пополаме? — Губы его сложились в складку, живые глаза замерли. — Я подумаю.
— И деньги — в офшор. На корпоративный счет.
— Это тоже решим завтра. Но... разводить клиента будешь сам. Свои «веселые картинки» ему тоже продемонстрируй. Поручи девочкам, пусть сделают графики, кривые, изогнутые, пируэты и прочую мутотень. В цвете, в объеме, в перспективе.
Господин Борзов — человек яркий. А потому любит все цветное и блестящее.
Гринев ушел. Чернов некоторое время сидел недвижно, с остановившимся взглядом. Прошептал одними губами:
— Триста процентов... От соточки... Бред, конечно, но... Снял трубку, набрал номер:
— Валериан? Это Чернов. Я хочу, чтобы ты подумал вот над чем... Второй эшелон. Акции. — Чернов замолчал, терпеливо слушая собеседника. Перебил:
— Ты не понял, Валериан. Я хочу знать об этом все. Жду тебя, — Чернов бросил взгляд на часы, — в шесть тридцать. Сегодня. — Борис Михайлович усмехнулся, видимо услышав очередные возражения консультанта, произнес жестко, по складам:
— Се-го-дня, Валериан. В этом мире завтра наступает не для всех.
* * *
Окна кабинета зашторены портьерами так плотно, что здесь никогда не наступает утро.
— Ну и как наши дела?
— Неспешно. В делах финансовых суета только вредит. Вы же знаете, на все нужно время. А время пока терпит.