— Я тоже хочу. И очень боюсь разбиться раньше, чем успею что-то понять и что-то сделать. Может быть, я больна?
— Нет. Это нормально.
— Меня зовут Женя.
— Олег.
— Я поняла, почему пришла вот так вот и села рядом. Я еще в аэропорту заметила... Я увидела в вас то, чего мне так не хватает: веру и целеустремленность. Вы знаете, чего вы хотите.
— Пока да.
— Пока? А — после?
— До «после» еще нужно дожить. Как говорил один древний философ: стремясь к малому — достигнешь великого, стремясь к великому — впадешь в заблуждение.
Идти нужно шаг за шагом. И — видеть над собою Небо.
— Это касается искусства?
— Это касается всего.
— Но если мне хочется написать море, и людей на пляже, и их совершенство — охровые тела на желтом песке, и выцветшее от солнца небо, и темное, полное влажной синевы море, и — снова людей, и их скуку, и снобизм, и похоть, и их глупость, и то, что все они теперь почти счастливы, и то, что все они когда-нибудь умрут... Разве это можно «шаг за шагом»?
— Да. Отгрунтуйте холст. Возьмите кисть. Пишите.
— Я боюсь.
— Вам есть что терять?
— Да. Веру в себя. Я боюсь, что не получится то, чего я хочу. И тогда я буду чувствовать себя совершенно лишней в этой жизни.
— Время от времени это случается с каждым. Женя помолчала, вздохнула:
— Что мне до них? Мне бы себя понять. И мир, что вокруг.
— Разве можно понять мир без людей? — Порой люди только все портят.
— Бывает и так.
— А я хочу узнать, чего стою я. И боюсь узнать, что ничего не стою.
— Я мало понимаю в искусстве. Но один поэт...
... Он часто сочинял для собственной забавы В старинном стиле ряд вещей, В которых очень бы хотел всем показать, К чему лежит его душа.
И часто забывал задуматься над тем, Удачно вышло или нет.
Вот с этим настроением в душе Он прожил до конца всю жизнь.
— Это его стихи?
— Да.
— Я не хочу писать только для забавы.
— Беда людей в том, что часто они относятся к себе слишком серьезно.
— А тот поэт... Он был серьезен?
— Разве нет?
— «Для собственной забавы...» Он уже умер?
— О да. Полторы тысячи лет назад. В Китае.
— Как он попал в Китай?
— Он был китаец.
Девушка задумалась, произнесла тихо:
— Мы летим над Европой, прошло полтора тысячелетия, и вы цитируете мне его стихи. «Он часто сочинял для собственной забавы...» Вы литературовед?
— Нет. Я биржевик.
— Делец?
— Можно и так сказать.