Название деревни Малые Кержаки свидетельствовало о том, что его отцами-основателями были раскольники-старообрядцы. Они бежали из России за Большой камень, спасая чистоту своей веры от богопротивного патриарха Никона, сумевшего околдовать царя.
— К утру доберемся? — спросил Святой, помогая разбортировать пробитое колесо.
Дорога была отвратительной, не лучше, чем от зоны до лесоповала.
Серегин возился с заедающим домкратом.
— В гостинице надо было переночевать, — процедил он. — Тут сам черт ногу сломит, и еще ночью рванули. Моя тачка не вездеход! Да и какой вездеход?! В этот край таежный только самолетом можно долететь… Романтика! А мы едем за туманом, за туманом…
— Чего раскис, спецназовец! — рассмеялся Святой. — Привык к комфорту… Чтобы сиденье мягкое под задницей, магнитофон в ухо нашептывал про любовь, чтобы печка работала. Пустыню забыл? Забыл наш рейд?
— Что ты достаешь. Командир! — по-мальчишески обиженно шмыгнул носом Серегин. — Я в армии себя человеком чувствовал. Разве такое забудешь!
— Кстати… — Святой запнулся, не зная, стоит ли спешить с таким вопросом; — Ты о Банникове что-нибудь слышал?
Темнота скрывала лицо Николая.
— Зачем об этой сволочи вспоминать? — со звенящей злостью в голосе сказал Серегин. — Не трави себе душу.
— Но все-таки?
Монтировка выскользнула из руки Святого, задев пальцы. Боли он не почувствовал.
— Вышел в отставку, — нехотя, сквозь зубы, начал Серегин. — Занимал высокий пост в «Росвооружении». Государственная компания. Такой огромный коммерческий ларек с вооружением. Мы теперь оружие друзьям не дарим, а продаем. Свободный рынок… — Николай длинно и витиевато выругался. — Денег от продажи компания немерено получает.
Один танк «Т-80» под миллион баксов тянет.
— Покупают? — спросил Святой.
— Наверное. У меня московская подруга секретаршей у шишки из этой конторы работала. Не жизнь — зефир в шоколаде. Командировки то в Фарнборо на авиасалон, то в Абу-Даби на международную выставку вооружений, то к китайцам за Великую стену рис палочками кушать. Ногастая газель! — Воспоминание о "мисс «Росвооружение» вернуло Серегину обычное бодро-приподнятое состояние духа, и он уклонился от темы:
— Я перед ней рисовался как мог, марку держал. Духи исключительно французские преподносил и все такое прочее. Но расколола меня. Посоветовала не надрываться с подарками. Коза! — Уязвленное мужское самолюбие вырвалось наружу. — Конечно, у них в фирме премиальные офигительные, по ее рассказам. Надбавки за интенсивный труд, доплаты. Заводы в долгах, рабочие сидят без зарплаты, а контора процветает? Труд у шефа на столе?