Новиков растопырил пятерню и саданул пальцами по лицу противника. Офицер не видел, куда бьет, только чувствовал горячее дыхание. Что-то липкое потекло по пальцам.
Противник коротко всхлипнул, отпустил Виктора, зайдясь пронзительным воем.
Времени рассматривать нанесенное увечье не было. Новиков сразу понял, что парень остался без глаза…
Три метра отделяли его от Жоакима с Мишей, когда зимбабвиец отвел руку и сделал резкий выпад, метя ножом курсанту в низ живота. Нож плашмя ударил по ремню, не причинив вреда Жоакиму. Негр ткнул еще раз, наклонив корпус, чтобы придать удару силу, и тут же выдернул лезвие из неглубокой раны и наотмашь резанул обхватившего его Сурова.
Отточенная сталь распорола Мише горло. Кровь хлынула фонтаном. Суров зажал кровоточащую рану ладонями. Между пальцами все сильнее струилась кровь. Она точно стремилась поскорее выбраться наружу из опостылевшего человеческого тела и уйти в землю.
Осторожно, как будто боясь уронить самого себя, Миша припал на правое колено, пошатнулся и, всхрапнув, как загнанная лошадь, упал на спину. Новая волна крови выплеснулась наружу.
— За что ты его?.. — побелевшими губами прошептал Новиков.
Жоаким пытался преградить ему дорогу. Молитвенно сложив руки лодочкой, негр сбивчиво повторял:
— Командир, не надо убивать… Тебя судить… Командир… Не надо убивать…
Зарезавший Сурова подлец прятался за спиной Жоакима.
До него дошло наконец, что он наделал. А вид разъяренного русского офицера обещал смертельную схватку.
Новиков уложил Жоакима своим коронным приемом — передней подножкой с захватом рукава и отворота и погнался за душегубом. На углу казармы он настиг мерзавца, сбил его с ног, схватил за ворот рубашки и брючный ремень…
— Зверье поганое… Человека зарезать — раз плюнуть?
Зверье… Я покажу тебе, тварь… — Голова негра в такт словам офицера ударялась о стену казармы. Новиков держал убийцу на весу, раскачивал его словно бревно и таранил головой душегуба кирпичную кладку. — Сволочь, ты не в джунглях! Запомнил, гад?!
Зимбабвиец в ответ только сипел. В стене уже отчетливо просматривалась выемка от осыпавшейся штукатурки.
Пятно крови контрастно выделялось на белом фоне.
— Получи.., получи… — в такт приговаривал Новиков, добивая негра.
— Хватит! — Казалось, это слово произнес не человек, а проржавевший механизм. Каждая буковка прозвучала отдельно, словно произнести ее стоило нечеловеческих усилий.
Виктор обернулся и отпустил тело негра на взмахе. Зимбабвиец влип в стену всей плоскостью лица и большей частью груди. Напоследок он тонко взвизгнул и умолк, съежившись на земле.