— Говорил я тебе, чтобы ты не играл с этим черным ублюдком! — Уолкер указал на Андре, который с широко открытыми глазами пятился назад.
Задняя дверь бунгало распахнулась, и из нее выбежала Терри; ее лицо было искажено яростью.
— Не смей трогать его! — вопила она. — Не смей прикасаться к нему своими грязными руками!
В руке у нее было бигуди, которое она швырнула в Уолкера. Перед глазами болталась одиночная прядь волос.
— Оставь его в покое, чертов подонок, или, клянусь Иисусом, я упрячу тебя в тюрьму!
Кевин пытался сдержать слезы. Его губы подрагивали.
— Убирайся отсюда, Сонни! Убирайся к чертовой матери!
Уолкер перевел взгляд с уже плачущего Кевина на Терри, которая искала, чем бы ей бросить в Уолкера, на Андре, а затем опять на Кевина.
— Уматывай отсюда! Здесь тебе не место! — Терри подобрала бейсбольный мяч и кинула его в Уолкера. Мяч отпрыгнул от его груди.
— Кевин, — сказал Уолкер и протянул руку к мальчику, который попятился назад.
— Оставь его в покое! — завопила Терри, обвивая сына руками, чтобы защитить его от отца.
Уолкер хотел было что-то сказать, но повернулся и пошел по подъездной дорожке к улице. Терри следовала за ним, осыпая его проклятьями.
— Оставь нас в покое, проклятый ублюдок! Убирайся прочь и оставь нас в покое!
Уолкер завел двигатель, автомобиль, визжа шинами, рванулся с места. Терри стояла на улице, что-то крича ему вслед. Из окон выглядывали соседи. Кевин и Анд-ре наблюдали с подъездной дорожки. Фургон с ревом катился вперед. В зеркале заднего обзора Уолкер видел все уменьшающуюся и уменьшающуюся фигуру Терри.
В комнате мотеля было темно и прохладно. Голд нашел выключатель — сразу за дверью, справа. Над маленьким круглым столиком зажегся тусклый свет. Голд поставил на стол уже пятую за сегодняшний день бутылку виски и белый бумажный пакет, в ванной обнаружил стакан в стандартной дезинфицирующей обертке. Скинул ботинки, отстегнул от пояса кобуру. Револьвер, тяжело шмякнулся на стол — этот знакомый звук вселял уверенность. Голд придвинул к столику угловатое, неудобное на вид кресло и сел. Налил себе виски, развернул сандвич с салатом из цыпленка, затем подался вперед и включил телевизор. Пока он ел, экран замигал и нагрелся, на нем появилась злодейская ухмылка Дж.-Р. Юинга. Звук был отключен, и Голд не потрудился включить его. Не доев бутерброд, он встал и попытался выключить кондиционер — повернул термостат на отметку «ВЫКЛ». Жужжание, однако, не смолкло, и холодный воздух все поступал. Оставив кондиционер в покое, Голд уселся и вновь принялся за сандвич. Жевал, вяло поглядывая на экран. Прикончил сандвич и наконец почувствовал себя в достаточно хорошей форме, чтобы осторожно пригубить виски. Поесть днем Голд забыл (что часто случалось во время серьезных запоев), так что, когда он подъехал к этому мотелю в восточном конце Голливудского бульвара, его изрядно трясло. Денек выдался адов: слежка, перестрелка, потом эти дегенераты из ФБР, рапорты — и все это время Голд пил, пил, пил...