— Ее бывшего мужа тоже звали Евгений. Еле бедняга ноги унес от нее.
— Вот в чем дело, я тоже Евгений, — просиял детектив и бесстрашно добавил: — Очень приятно.
— Это мне очень приятно, — с любезной улыбкой призналась я.
— Ну что вы, мне гораздо приятней, — воскликнул Евгений.
Я не отступала:
— Обижаете, приятней моего не может быть никому.
И он не сдавался:
— И все же мне — может.
— Значит мне приятно в квадрате, — настаивала я.
— А вот и нет, — не соглашался Евгений.
— А вот и да…
Я так соскучилась по светской беседе, что могла бы предаваться ей до самого ужина, и что вы думаете, Арнольд, этот порно-актер, позавидовал нашему удовольствию и скатился к грубому хамству.
— Вам-то приятно, — ни с того ни с сего гаркнул он, разрушая магию обстановки, — да мне на вас традиционно насрать!
Нет, ну надо же!
Детектив Евгений угрожающе почесал кулаки, но я дала понять ему взглядом, что умею поставить на место любого.
— И что из этого следует? — испепеляя Арнольда глазами, нежно спросила я.
— То и следует, что я пошел, — ответил он, направляясь к окну.
— А мы вам разве мешали? Могли бы уйти по-английски.
— А мне захотелось по-русски, — огрызнулся Арнольд, занося ногу на подоконник. — Вы столько мне крови попили, что должен и я на прощание вам что-то сказать.
Я не возражала:
— Раз должны, так скажите.
И он отвел душу таким живописнейшим матом, что я, как ценитель русского языка, получила огромнейшее наслаждение. Даже детектив, чуждый искусства словесности, слушал его с интересом. А я страшно жалела, что не имею возможности записать перлы Арнольда. Только кивала ему головой, пыталась запомнить и с восхищением просила:
— Продолжайте, мой друг, еще! Еще!
Но он быстро иссяк, высморкался на пол (почему-то злорадно), поплевал на ладони, ухватился руками за шнур, глянул вниз и…
И на глазах изменился: стал милым и вежливым, залепетал комплименты, рядом с которыми и грубости отдыхают — короче, не за свое дело взялся.
— Что с вами? — недовольно спросила я.
— “Быки” часового поставили под окно, — беспомощно признался Арнольд и неожиданно сделал разумное заключение: — Вот теперь я точно попал!