— Говорила, говорила, — охотно подтвердила старушка.
Лицо ее показалось Талызину знакомым. Потом он вспомнил, что мельком видел ее в окне, когда провожал Веронику.
Агриппина Захаровна пошла на кухню приготовить чай.
Вероника, пытаясь скрыть легкое замешательство, вызванное неурочным приходом Талызина, принялась наводить порядок на пузатом комоде.
Гость, сопровождаемый Сережей, подошел к зеркалу и стал рассматривать фотографию, прикрепленную над ним. Молодой мужчина в форме младшего лейтенанта глядел прямо, открыто.
— Мой муж, — сказала Вероника Николаевна, проследив взгляд Ивана. — С войны не вернулся, пропал без вести… — Голос ее дрогнул.
— Вы получили извещение?
— Нет.
— В таком случае… Знаете, всегда остается надежда…
— Он писал мне с фронта, писал часто, как только выдавалась свободная минутка, — горячо заговорила женщина. — И вдруг письма перестали приходить. Как отрезало…
— Надо сделать запрос.
Вероника Николаевна махнула рукой:
— Куда я только не писала! Столько запросов послала — числа нет. Всюду обращалась, куда только можно. Да и сейчас пишу, но ничего вразумительного в ответ не получаю.
— Война, страшное народное бедствие, — вздохнул Талызин. — Миллионы людей сдвинулись с мест, миллионы все еще, хотя наступил мир, находятся в движении, ее имеют постоянного адреса. Как говорится, вавилонское столпотворение…
— Я понимаю, — задумчиво произнесла Вероника Николаевна, — и надежды не теряю. Продолжаю делать запросы, и каждый день ожидаю вестей…
Агриппина Захаровна внесла в комнату закипевший чайник.
— Прошу к столу, Иван Александрович, — церемонно сказала она, улыбнувшись Талызину.
Вероника быстро разложила по тарелкам нехитрую закуску. Затем строго сказала мальчику, крутившемуся тут же:
— Сергей, пора в постель.
— Ну, мам… — протянул Сережа, готовый расплакаться.
— Никаких разговоров.
До того как на стол был водружен чайник, Талызин и Сережа успели познакомиться поближе. Мальчик показал гостю свою коллекцию марок, а Талызин починил барахлившую железную дорогу. Поэтому он счел необходимым вмешаться в разговор, грозивший перейти на повышенные тона.
— Вероника Николаевна, — произнес он, — пусть Сережа немного побудет с нами.
— Это в честь чего же?
— В честь открытия движения!
— Это как? — подняла брови Вероника Николаевна.
— Движение по железной дороге, — пояснил Талызин, кивнув на игрушечные вагончики.
— Разве что в честь открытия движения… Пятнадцать минут — и ни минутой больше. Слышишь, Сергей?
Сережа с криком «Ура!» взгромоздился на стул рядом с Талызиным.
Агриппина Захаровна начала раскладывать по блюдцам варенье.