— Советник со мной, — сказала Ястра. — Ветра нет.
Последние слова означали, видимо, что она свободна и действует без принуждения. Когда они были произнесены, часовой отступил, прижавшись спиной к стене и подняв ствол, словно шлагбаум:
— Можно войти.
Только после этого мы вошли в детскую — наверное, другого названия этой комнате было не придумать.
На пороге я остановился, пытаясь вспомнить, что же здесь находилось раньше, когда я еще жил в этом доме. И тут же усмехнулся: я входил сейчас в собственный кабинет — рабочее место Советника Жемчужины. Правда, тамбура тогда не было — его выгородили уже после. Ну что же: разумное использование освободившейся площади. Можно было только надеяться, что хоть жилые апартаменты мне сохранили.
Здесь находился еще один солдат, вернее — Острие стрелы. Ястра кивнула ему:
— Разрешаю выйти. Позову, когда понадобится.
Унтер отсалютовал и вышел. Слышно было, как в коридоре щелкнула зажигалка, и я подумал, что передышка лишь обрадовала охранника. Ястра затворила дверь, что вела в прихожую. И только после этого кивнула мне, как-то непривычно для меня улыбаясь:
— Ну, иди. Да смотри же!..
И откинула кружевной полог.
Младенец безмятежно спал. Я на его месте вел бы себя точно так же — при такой-то охране. Ястра оказалась заботливой матерью. Минуту-другую мы постояли молча, любуясь. Я, во всяком случае, изо всех сил делал вид, что любуюсь. Меня и на самом деле охватило давным-давно уже не испытанное чувство; я затруднился бы точно охарактеризовать его, но это было нечто, подобное медленному растворению в сахарном сиропе, обладающем, однако, крепостью матросского рома. Что же касается зрительных ощущений, то младенец был как младенец, все у него, по-моему, было на месте — во всяком случае то, что я мог увидеть. Упитанный младенец и, я бы сказал, миловидный. Мой сын. Чертовски трогательно это было, ей-Богу.
Я нагнулся пониже, стал протягивать руки, чтобы извлечь его из гнездышка. И был немедленно отвергнут — не мальчиком, конечно, его мамашей, — с такой силой, что чуть не впечатался в противоположную стену.
— Ты с ума сошел! Весь в заразе!..
Господи! Да, я основательно успел забыть, как это бывает.
— Не спросил даже, как его зовут, и лезешь!
Правильно, не успел. Как-то не подумал.
— Извини, ты права, конечно. Как всегда. Как же его зовут?
— Ну спасибо, что поинтересовался наконец. Запомни: Яс Тамир. По традициям Династии и моего рода, в имени должны быть элементы имени матери, отца и рода. Тамир Третий, кстати, был великим завоевателем. Он семьдесят лет возглавлял наш род — великий род горных Тамиров. Запомни это навсегда!