— Честно сказать, я тоже чувствую себя неважно, — произнес глухо Митя, уткнувшись лбом в ее плечо, — словно предательство совершил. А ведь так оно и есть. — Он приподнялся на локте и угрюмо посмотрел на Машу. — Только что и угоду призрачным надеждам, которым вряд ли суждено сбыться, мы свершили с тобой тяжкий грех, предав дорогого нам обоим человека, ты — своего жениха, я — своего лучшего друга. — Он откинулся на подушки, потер лоб ладонью. — Прости, вероятно, не стоит сейчас об этом говорить, но меня беспокоит, что Алексей никогда не поймет нас.
— Митя, — Маша пододвинулась к нему, обняла за шею и поцеловала в Щеку, — хватит заниматься самобичеванием!
Что свершилось, то свершилось, и ничего уже не изменишь. — Она прижалась губами к его уху и Прошептала:
— Квасу хочешь?
— Хочу, — прошептал он так же тихо и вдруг положил ей руку на грудь и обвел пальцем вокруг вмиг затвердевшего маленького соска. — Можешь что угодно обо мне думать, по я снова хочу тебя, и даже больше, чем квасу.
Маша засмеялась, отбросила одеяло и босиком пробежалась до столика, задумалась на секунду, потом залпом выпила пастой, который приготовила ей хозяйка, подхватила тяжелый кувшин и подала его Мите.
Он сделал несколько глотков прямо через край, вернул его Маше и улыбнулся:
— Ложись скорее, а то я опять по тебе соскучился.
— Но, вероятно, достаточно и одного раза? — спросила Маша.
— Не думаю, — Митя с коварной улыбкой записного злодея привлек ее к себе и прошептал:
— Придется терпеть, голубушка, мне бы не хотелось, чтобы хозяйка заподозрила нас в инсценировке или, того хуже, сочла, будто я настолько ослаб, что не в состоянии справиться с молодой женой пару-тройку раз.
Маша в шутливом ужасе вытаращила глаза и шлепнула его ладонью но лбу:
— С ума сошел, бессовестный! А если кровать развалится?
— Не думаю, — Митя оторвал губы от ее груди и с язвительной ухмылкой на устах прошептал:
— Смотри, чтобы у избы стены не рухнули от твоих криков. Голосишь ты замечательно, думаю, мне стоит примерно потрудиться, чтобы услышат!, столь же чудесные звуки.
И, конечно же, Маша кричала и стонала в его руках, так как Митя старался на славу, не подозревая, что в доме они одни. А Маша и не открыла ему этот маленький секрет, полностью сдавшие!, в плен безумству неистовой и такой неожиданной для них страсти.