Этой ночью он неожиданно быстро заснул и перепугался несказанно, когда на рассвете Феодосия растолкала его. Сурово оглядела его и велела:
— Рожу ото сна омой да волосья от сена избавь. Марьюшка тебя кличет. Негоже будет, коли тебя в таком обличье увидит! — прокричала старица ему вслед, так как Митя, не разбирая дороги, уже бежал к балагану.
Маша, против его ожиданий, не лежала, а сидела на постели и заплетала косу. Бабка, оказывается, переодела ее в длинную рубаху из грубого полотна и сарафан, но все-таки это была прежняя Маша, похудевшая и побледневшая, но живая и, как он надеялся, почти выздоровевшая.
— Господи, Маша, Машенька! — Митя опустился рядом с ней на лежанку, обнял ее и принялся покрывать поцелуями дорогое лицо. — Слава богу, все хорошо закончилось.
— Митя, — Маша слегка отстранилась от него, — бабушка сказала мне, что ты здесь один, а где же Антон и Васена?
Митя сжал ее ладони и отвел глаза:
— Я пытался их искать! Весь берег исходил, но, вероятно, им не удалось спастись, Машенька!
Маша всхлипнула, уткнулась ему в плечо лицом, и Митя снова обнял ее, давая ей возможность выплакаться. Наконец она подняла на него заплаканное лицо и прошептала:
— Что же нам теперь делать, Митя?
— Все равно что-нибудь придумаем, Машенька, главное, чтобы ты поскорее выздоровела!
— Я постараюсь, — улыбнулась Маша сквозь слезы, — а теперь расскажи, как случилось, что мы оказались здесь?..
Прошло еще два дня. Маше стало намного лучше, и она уже несколько раз выходила из избушки и сидела на низкой лавочке за ее порогом. Эту лавочку смастерил ей Митя. Он же помогал ей выйти на улицу, поддерживая под руку, а к вечеру второго дня Маша дошла до его стожка и обратно, правда, устала безмерно и долго потом отдыхала на лапочке.
Старица велела не докучать Маше разговорами, и Митя старался без повода у избушки не появляться, по ноги так и несли к ее порогу, и он приходил и приносил ей то букет ромашек, то горсть лесной земляники. А как-то поймал курткой и принес показать шустрого бурундука, который не преминул цапнуть его за палец. Вывернувшись из рук, полосатый шельмец тут же улизнул на ближайший кедр, откуда и принялся дерзко насвистывать — дразнить незадачливого охотника. В первый раз за все это время Маша рассмеялась, а Митя подумал, что никогда еще не чувствовал себя таким счастливым: судьба сберегла его любовь, и он вновь поверил, что его мечтам суждено сбыться.
На третий день старица подозвала Митю к себе и сообщила ему, что собирается идти в скиты. Зачем, объяснять не стала, да Митя и не спрашивал, знал, если сочтет нужным — сама расскажет, не пожелает — пыткой ничего не добьешься.