— Герой Пиренеев, — подтвердил Морган сквозь зубы. — Вперед, Ферди, сейчас я представлю тебя одному из наиболее достойных джентльменов Англии.
Ферди, отмечая размеренный шаг и бесстрастный вид Моргана, чувствовал, что тот с трудом держит себя в руках.
Маркиз выглядел сдержанным и чрезвычайно корректным, но он так и излучал угрозу, которую карлик, уже предвкушавший то, что произойдет, мог едва ли не потрогать.
Они были в десяти футах от красавца-виконта, и Ферди готов был поклясться, что воздух вокруг них начал потрескивать.
Оглушительные удары грома, которые могли быть только биением его собственного сердца, заглушали для Ферди музыкантов, что-то пиликавших на своих скрипках, и утомительный шум неумолчной праздной болтовни, переполнявшей душный танцевальный зал.
— Добрый вечер, Ричард. До чего мы дошли, если встречаемся в этих скучных, отупляющих стенах!
Ферди застыл, оставаясь в двух шагах от спины своего господина, как и подобает хорошему пажу, но настолько близко, чтобы все видеть и все слышать. И первое, что он увидел, — это как приятная улыбка на лице Ричарда Уилбертона сменилась выражением страха. Да, страха. Это был взгляд, который карлик хорошо знал, ибо именно такой взгляд был у его отца в тот день, когда Ферди посмел войти в гостиную, где его дорогой папочка принимал небольшую компанию джентльменов, и потребовал, чтобы его представили. Страх, который свидетельствовал — для тех, кто имел глаза, чтобы видеть, — о том, что мир этого человека заколебался и готов был рухнуть.
Чего Ферди не увидел — так это того, что страх перешел в ненависть, как это случилось с его отцом. Страх Ричарда Уилбертона был до неприличия очевидным.
— Морган, — сказал наконец Ричард, протягивая руку. — Как хорошо ты выглядишь. Ведь… прошло немало времени, не так ли?
Ферди затаил дыхание.
— Довольно много, Ричард, — ответил Морган, пожав протянутую руку, но только на миг, словно опасаясь, что, задержи он ее немного дольше, искры, пролетавшие между двумя мужчинами, станут заметны. — Как поживает твой дорогой отец? Надеюсь, хорошо.
— Я расстался с ним совсем недавно; он грыз кость и оглашал воздух ругательствами. Он все такой же, каким ты его видел в последний раз, Морган. Разве что еще более закоснел в своих привычках.
Ферди узнал это выражение: быстрая вспышка отвращения, легкое подрагивание губ, неуверенная, слабая улыбка человека, за глаза высмеивающая отсутствующего. Ричард почитал своего отца еще меньше, чем Ферди любил своего. Из них троих, стоявших вместе на этом маленьком островке среди моря собравшихся у Альмаков гостей, только Морган любил своего отца. Только Морган, чей отец ненавидел сына. Мир снова вышел из равновесия.