Творить зло легко, его формы бесконечны.
Блез Паскаль
Он смерти обречен, но умереть не может.
Джон Драйден
— Каролина, сиди спокойно, детка. Карету и так трясет, будто кучер Джон ослеп, а тут еще ты елозишь.
— Ты неважно себя чувствуешь, дорогая? — Генри Уилбертон, седьмой граф Уитхемский, снова готовился стать отцом. Он с обожанием смотрел на свою молодую жену, которая пыталась урезонить непоседливую трехлетнюю дочку. — Нам не следовало засиживаться на этой дурацкой детской вечеринке.
Леди Гвендолин, расположившаяся рядом с дочерью на широком бархатном сиденье, притянула к себе Каролину и укрыла пледом, затем обратилась к мужу:
— Пустяки, Генри. Это был чудесный вечер. Мне уже намного лучше. Просто я напрасно попробовала пирожное. Я точно так же реагировала на сладкое, когда носила Каролину, помнишь?
— Очень хорошо помню, дорогая, — ответил лорд Уитхем, наклонился и погладил руку жены. — Ну что ж, придется потом побаловать тебя за воздержание этих месяцев.
— Ты лучший из мужей, Генри, и я ловлю тебя на слове. Люблю, когда ты меня балуешь. — Гвендолин наклонилась над дочерью, приподняла кожаную штору и выглянула в темноту, потом нахмурилась. Она была не вполне искренней, когда говорила мужу о своем состоянии. Тошнота не отпускала ее, и она с нетерпением ожидала, когда можно будет выйти из тряской кареты. — Мы уже близко от дома.
— Очень близко, дорогая. Каро, моя неугомонная маленькая козочка, почему бы тебе не спеть песенку, которой научила тебя недавно мама? Ты помнишь:
Настал веселый месяц май?
— Нет, папа, — ответила Каролина с упрямым выражением хорошенького личика. — Каро устала, — пояснила она, пряча на груди матери белокурую головку.
Леди Гвендолин усмехнулась. Она уже привыкла к своенравию дочери.
— Она у нас с характером, правда, дорогой? Будем надеяться, что наш еще не родившийся сын окажется хотя бы вполовину упорен и энергичен по сравнению с Каролиной. Мальчики должны быть… Что это? Генри! Это был выстрел, я уверена!
Граф выглянул в окно и нахмурился, услышав второй пистолетный выстрел. Он уже открыл рот, чтобы предостеречь жену, но в этот момент все трое упали на пол кареты: кучер рывком натянул поводья, потом резко нажал на тормоза. Из-за деревьев показались двое одетых в черное всадников. Они выехали на дорогу и встали перед каретой, крикнув:
— Кошелек или жизнь?
Каролина немедленно начала вопить, выражая криком не столько боль, сколько ярость из-за падения.
— С тобой все в порядке? Успокой ее, Гвен, — распорядился лорд Уитхем, помогая жене подняться. Затем он полез в карман и достал из него маленький кошелек. — Я достаточно богат, чтобы позволить себя ограбить и не подвергать опасности Каро. Мне говорили, что эта дорога безопасна. Я отдал бы половину своего состояния, чтобы иметь возможность направить на негодяев дуло пистолета, но сейчас лучше не связываться. Дай мне твои драгоценности, дорогая, я выйду из кареты и договорюсь с этими мерзавцами. И мы очень скоро окажемся дома, в тепле, живые и невредимые. Я тебе это обещаю.
