— Одина звал Оге Кречет, и мы оба еще живы. Вытаскивай его поскорее.
— Его разум помутился от холодной воды.
— Вытаскивай его побыстрее. Вон Хастингс бежит сюда.
— Клянусь Христом, распятым за меня, я его вытащу.
Протянув длинную руку, он вытащил меня на берег. И я свалился к его ногам, довольный, что могу расслабиться. Эгберт повернулся к подоспевшему Хастингсу.
— Я заявляю, что этот человек — мой раб, — сказал своим тихим голосом Хастингс.
— Нет, он был еще жив, когда прилив обратился вспять, я вытащил его, и теперь он мой.
— Я оспариваю твое право на него. Ведь ты не ярл Рагнара.
— Рагнар не запрещает рыбалку даже своим собственным ярлам, а я — ярл Осберта, короля Нортумбрии. Прошу тебя, уйди с миром. Иначе я встречу твой вызов мечом.
Хастингс постоял несколько мгновений, а затем произнес своим мелодичным голосом:
— Видно, мне придется уступить.
Я с трудом понимал, что они говорили. Мне казалось, что Эгберт был рад миром закончить встречу с Хастингсом, сыном вождя викингов. Мне казалось, он уже жалеет о том, что спас меня, и я, раб, должен противостоять ненависти Хастингса и мести Рагнара.
— Я могу поклясться, что кто-то совсем недавно звал Одина.
— Это был крик лисицы или другого зверя, — ответил мой новый хозяин.
Затем он велел Китти снять с меня мокрую одежду и усадить к костру. Очередная чашка бульона укрепила тело и вернула сознание, когда группа викингов, разбуженных воем ветра и светом огромного костра, пошатываясь, прибрела по песчаному берегу. Отвечая на вопросы, Эгберт рассказал, что его сюда привело любопытство и он успел как раз вовремя, чтобы выудить меня, едва живого, из воды уходившего прилива.
— Хастингс Девичье Личико почти не пил, но ты-то надрался как следует, — заметил седой ярл Эгберту. — Почему же ты не оказался под скамьями вместе со всеми нами?
— Когда датчанин перепьет англичанина, король Осберт поцелует Рагнару ноги.
— Я полагаю, что он все равно это сделает, и очень скоро, — лениво заметил Хастингс.
Большинство ярлов были слишком пьяны, чтобы расслышать его, а Эгберт слишком умен, чтобы отвечать.
— Я бы охотно поцеловал задницу хорька, — пробормотал какой-то упившийся викинг.
Это вызвало дружный взрыв смеха, и ярлы пустились в пляс и принялись играть в кнаррлейк. [1]
Они были могучими воинами, размышлял я, обсыхая у костра. А я слаб и гол, как только что вылупившийся птенец. Но они уже не казались мне огромными словно горы.
Я был жив. Жизнь, едва не покинувшая меня, возвращалась. И я чувствовал первые слабые толчки крови в венах. Я повернул голову, чтобы взглянуть на Китти в отблесках костра, и подумал, что это самая великая ведьма из всех жриц Священной Рощи.