Она лежала у меня на коленях, не двигаясь и еле дыша. Я осторожно расстегнул пряжку на ее одежде. Мои пальцы прикоснулись к коже, всю нежность которой невозможно было представить. Я все время боялся, что она остановит меня. Все же я осмелился стянуть с нее рубашку, и ее маленькие упругие груди укрылись под моими ладонями. Словно удачливый грабитель, я не остановился на достигнутом.
— Наверное, в этих розах нектар, — попытался я скрыть смущение за шуткой.
— Как бы это проверить? — спросила оно еле слышно.
— Похоже, это первый весенний мед, — ответил я через большой промежуток времени.
— Вряд ли. Что-то ты слишком быстро определил.
Мы продолжали играть в эту игру, я чувствовал ее ответные поцелуи на своей шее.
От этого я осмелел, и вскоре моя рука отправилась в путешествие дальше вниз. Но тут ее скромность взяла верх над чувственностью, и она попыталась остановить меня. Будь я опытным любовником, я бы вернулся обратно. Но я был грубым викингом, любившим ее со всей страстью своей дикой северной натуры. Меня оттолкнули — и мое блаженство сменилось болью обиды.
При всей своей силе — а она никогда не была такой, как сейчас, — я бы ни за что не стал отодвигать ее руку.
— Погоди, Оге. Слышишь, как ревет буря? Я успел забыть о ней.
— Мы можем погибнуть в любое мгновение. Почему же я не молюсь Богу на коленях? Почему ты не серьезен перед ликом смерти? Почему мы лежим в объятиях друг друга, повинуясь греховной страсти?
— Почему это греховной?
— Если честно, то сама не знаю, почему.
— Тогда убери руку.
— Ну, если бы я точно знала, что мы умрем… Тогда, пожалуй, я бы даже согласилась стать твоей женой. Однако грех венчаться без священника, а ни один священник не обвенчает меня с язычником. И все же я верю, что мы вместе отправимся на Авалон.
— Ветер с запада, — возразил я. Хотя, впрочем, для могучего христианского Бога это наверняка было безразлично.
— А вдруг мы останемся живы и доберемся до Англии? Нет, я не должна нарушать договор с Аэлой. Я поклялась в этом отцу. И все равно ты любишь меня и жертвуешь своей жизнью. Я восхищаюсь твоей любовью. Аэла получит то, что ему обещано, но все остальное в твоем распоряжении.
Она обняла меня и поцеловала.
— Если я выйду за Аэлу замуж, он ничего не узнает об этом, — прошептала она, когда вновь обрела возможность дышать. Мне казалось, я вижу ее глаза. Она вдруг предложила:
— Давай притворимся, что твои грубые пальцы викинга — это пять белых оленей, бродящие по заколдованному саду.
— Зачем эта игра?
— Затем, что если мне захочется попасти их здесь или там, или прогнать, или заманить куда-нибудь, я не буду стесняться.