— Сэм, папа не хотел кричать на тебя. Он расстроен, что так получилось. Ты ни в чем не виноват.
«Господи, как я устала».
— Ладно, — ответил Сэм, теребивший в руках маленький мягкий мячик, который Джеймс купил ему в магазине игрушек. Адель обняла Сэма, но он был как деревянный.
— Ты скучаешь по Руфи?
— Да, — ответил Сэм. Как-то механически. «Да» было правильным ответом на этот вопрос. У Сэма хорошо получались правильные ответы.
— Я тоже, малыш. Каждый день.
— Мама?
— Что?
— Не говори папе. Мне кажется, когда-нибудь Руфи вернется.
Адель нечего было сказать. Совсем нечего.
Почему вы не попробовали?
* * *
Раздался стук в дверь. Она подпрыгнула, совершенно сбитая с толку.
— Миссис Туллиан?
Адель опустилась на стул. Льюин.
— Иду!
* * *
Трех минут не прошло, как Адель полностью захватил сложный разговор о правах Льюина на покос травы и выгул скота на полях. Контракта он не подписывал, но была устная договоренность. Он руководствовался обычным правом, к тому же, если бы он не пользовался этими полями, трава бы слишком разрослась, и пришлось бы перепахивать, а это дорого бы им обошлось, причем они потеряли бы выручку, которую приносило сено...
— Хватит! — смеясь, сказала Адель. Ее слезы уже давно высохли. — Мистер Балмер, ради Бога...
— Льюин.
— Льюин. Послушайте, по мне, так хоть буйвола выгуливайте. Мы здесь только на зиму. Честное слово, мы ничего не собираемся менять.
— Да, а прошлогодняя выручка с сена...
— Льюин. Мне насрать на сено. Честное слово.
Слово «насрать» его шокировало. Он посмотрел на свои руки. Какие большие у него руки, подумала Адель.
Он улыбнулся.
— А-а. Ну тогда ладно. Я просто думал, что необходимо все это обсудить. С Себастьяном Джерретом я еще об этом не говорил. Но все время об этом думал. Если бы я потерял поля для выгула, мне конец, если честно. Они всегда у меня были. И у моего отца. Извините. Не хотел беспокоить вас со всем этим. Я думаю, что у вас и без того полно дел с... со всем этим. — Он запнулся.
— Спасибо вам за то, что были здесь прошлой ночью. Первая ночь в незнакомом месте. Вы нам помогли.
— А, это... это пустяки... — сказал он и покраснел. Она подумала, что у него очень красивые глаза. Темно-голубые. Очень красивые. И что-то еще. Непонятное чувство щекотало ее, как волосок... но она не могла его уловить.
— Я думаю, мы узнаем друг друга очень хорошо, ведь всю зиму здесь проторчим. Извините, я имею в виду не «проторчать», а... вы понимаете, о чем я. — Она рассеянно почесала щеку, откинула в сторону воображаемый волосок. Что же это такое?
— И я подумала, что будет хорошо, если вы придете к нам сегодня вечером на ужин. И Дилайс — так ее зовут? Женщина, о которой вы говорили прошлой ночью?