— Можно сделать лучше. Я нашел золотой ключ. Купим тачку, наполним ее фруктами и с нею войдем в лагерь.
— Я не прочь попытать счастья. Но неужели они не заметят, что за тачкой идет не тот торговец?
— Надо переодеться и загримироваться!
— Ты надеешься сойти за эту торговку? — удивился Анри. — Она крошечного роста и горбатая!
— Нет, я этого не думал. Но, может быть, вблизи лагеря найдется разносчик, которого легче будет подменить.
Жерар, как всегда, сразу напал на верное средство. Почти все смелые предприятия удавались ему. Едва он сделал несколько шагов, как ему попался навстречу разносчик, какого он искал.
Это был человек довольно высокого роста и неопределенных лет. По алчному взгляду его глаз можно было догадаться, что за один соверен от него можно добиться всего.
Жерар решительно подошел к нему и предложил ему продать его платье за фунт стерлингов и одежду товарища в придачу.
Сначала торговец разинул рот от удивления, подумав, что над ним смеются. Потом он подмигнул и сказал:
— Понимаю. Господа придумали какую-нибудь «шутку» — як вашим услугам.
Быстро поменялись платьем, и разносчик весело сунул в карман полученную им золотую монету.
— Сколько стоят фрукты вместе с тачкой? — спросил тогда Жерар.
— Ого! Вот оно что! — сообразил разносчик, не желая упустить счастливого случая. — Пять фунтов, джентльмены! У меня семья, маленькие дети — не обидьте.
— Вот тебе пять фунтов! — сказал Жерар, вынимая просимую сумму из бумажника.
Торговец схватил деньги и бросился бежать со всех ног.
— С Богом! В час добрый! — прошептал брату Жерар. — Охотно отправился бы я сам, но не смею лишить тебя радостной встречи.
Сумерки благоприятствовали предприятию. Анри надвинул на лоб фуражку и за тачкой прошел в ближайшие ворота между рядов солдат, которые только что отказались его пропустить. Никто не остановил его, не бросил на него даже подозрительного взгляда. Часовой рассеянно взглянул на его товар, да, правду сказать, несколько дюжин гнилых бананов, за которые он только что заплатил сто двадцать пять франков, и не стоили большого внимания.
Анри ускоряет шаги, спешит к переулкам, где стеснены, загнаны, как скот, несчастные военнопленные. Инстинктивно сдвигает он на затылок шапку, которую только необходимость могла заставить его надеть. Часовой не видит его.
— Послушай, братец, ты не торопись! — слышит он чей-то разбитый голос. — Покажи-ка свои фрукты.
Этот голос поразил его. Он узнал его. Он подходит ближе. Так и есть: эта старая военнопленная — одна из друзей дома Мовиленов. Она вынянчила на своих руках малютку Тотти.