С этих пор возник вопрос о поступлении в морскую школу, и Рене начал готовиться к экзамену. Он поступил туда как раз в тот год, когда я окончил свои занятия по медицине. Несмотря на то, что между нами было шесть лет разницы, что в том возрасте много значит, мы были с ним с самого детства большими друзьями, да и матери наши были очень дружны между собой. Мое поступление доктором на «Геркулес» было для меня громадной радостью. Я ждал от Рене, как от талантливого моряка, чего-то великого. Вам всем известно, как жестоко разрушены мои надежды!
Все присутствующие слушали доктора с живейшим интересом и участием. По окончании рассказа лейтенант Бриан поблагодарил его от имени своих товарищей.
— На вашу долю, доктор, — добавил он, — верно, выпадет тяжелая обязанность сообщить матери печальную весть. Передайте ей, когда она будет в состоянии вас слушать, как мы все любили и ценили ее сына!
— А бедная его кузина! — воскликнул мичман де Брюэр, — для нее это также будет тяжелым ударом. Может быть, она была его невестой!
— Нет, — несколько сухо возразил доктор. — Мадемуазель Елена Риё и Рене не были помолвлены; хотя это было пламенным желанием мадам Каудаль, но ему не суждено было сбыться, так как молодые люди решительно отказались подчиниться ее желанию. Их отношения были самые дружеские, братские, но не более.
В то время как в кают-компании происходил этот разговор, командир крейсера, Арокур, вносил в морской журнал подробности печального происшествия. Ураган между тем начал постепенно стихать, и вскоре буря совершенно прекратилась, хотя громадные волны продолжали ходить по поверхности океана и швыряли крейсер, как пробку, в разные стороны. Однако к утру волнение совершенно стихло, и солнце осветило уже гладкую как зеркало поверхность океана.
«Геркулес» продолжал свой путь и вскоре достиг Лиссабона, где быстро исправил свои повреждения, и через три дня был уже в Лориане.
Прошло пятнадцать дней со времени ужасного происшествия, но весь экипаж находился еще под тяжелым впечатлением.
Мрачнее всех был доктор Патрис, которому предстояла тяжелая обязанность передать матери Каудаля ужасную весть, так как командир не решался известить ее о смерти сына официальной депешей.
Между тем «Геркулес» вошел в гавань и бросил якорь; вскоре к нему подошла шлюпка, привезшая почту, которую все ждали с нетерпением. Через несколько мгновений в кают-компанию стремительно вошел командир, держа в руках бумажку.
— Радостное известие, господа! — воскликнул он. — Мичман Каудаль жив! Его спасло почтовое судно «Ла— Плата», и он уже два дня как находится в госпитале в Лориане.