Он повернулся к одному из своих телохранителей и сказал:
— Ты — идти Бур. Сказать Бур — прислать сюда две руки женщин, ловить мясо для котла.
Трог кивнул и растворился в полумраке. Пусть приведет женщин; они были крепкими и в драке не уступали мужчинам. Блейд чувствовал, что на этот раз ему нужна помощь. Пришельцев оказалось больше сотни, значит, атака справа будет слабее. Такое иногда случалось; в зависимости от темперамента и личных пристрастий нападающие предпочитали прорываться либо мимо слоновьего бивня Блейда, либо мимо камня, похожего на спину двугорбого верблюда, где располагался командный пункт Бура. На этот раз предпочтение было отдано бивню.
Дождавшись, когда первая группа пришельцев окажется в пяти ярдах от каменистой гряды, Блейд, по-разбойничьи свистнув, выскочил из своего укрытия. Затем свист раздался снова — когда, одним прыжком покрыв десяток футов, он пустил в дело фран. Звук рассекаемого сталью воздуха оборвался сочным хрустом, потом все начало повторяться в мерном ритме джазового оркестра: ссс-чпок! — ссс-чпок! — ссс-чпок!
С реакцией у трогов было плоховато. Точнее говоря, они могли двигаться быстро, но прежде им требовалось подумать, куда двигаться и зачем. Думать же они не любили. Те немногие, кто оказывался способным на такой подвиг, становились вождями или шаманами — один-два из сотни, может быть. Как Блейд уже не раз замечал, примитивное общество его мохнатых соратников испытывало острейший дефицит по части интеллектуалов.
Присущее дикарям звериное чувство самосохранения — источник высокой скорости рефлексов у первобытных народов — у них тоже было притуплено или, во всяком случае, не привело к инстинктивной быстрой реакции. Никаких опасных зверей на островах Зеленого Потока не водилось, а самая крупная рыба — из тех, что представляли интерес с гастрономической точки зрения, — была длиной в руку. Прозябание в пещерном мирке, монотонное и тягучее, резко отличалось от полной приключений жизни охотничьих племен. Тут существовали лишь две опасности — попасть в котел и погибнуть в стычке с пришельцами. Но в этих схватках трог противостоял трогу, и шли они на равных.
Это было племя тугодумов. Возможно, потому его и вытеснили в самое гиблое, самое мерзкое место на всей планете. Хуже не придумаешь.
Блейд скосил уже десяток мохнатых фигур, когда остальные, опомнившись, с ревом навалились на него. Он перехватил древко франа посередине обеими руками и вступил в ближний бой. В серебристом свете Баста тускло мерцало лезвие, вспарывая животы, отсекая руки и дробя черепа; иногда Блейд наносил удар концом рукояти, где торчал острый стальной наконечник, чувствуя, как он погружается в податливую плоть. Четверка телохранителей прикрывала его сзади, орудуя дубинками. Потом их осталось трое… двое… И тут странник понял, что постепенно их оттесняют к камням. Это было плохо. Говоря по правде, это никуда не годилось! Среди высоких каменных обломков он не мог как следует размахнуться франом.