Солнце уже встало, и появление на палубе могло грозить неприятностями. Правда, в открытом океане не было такой удушающей жары, как в Потоке, зажатом между двумя огромными полосами болот; свежий ветер умерял зной и развеивал влажные испарения. От солнца, однако, мог защитить лишь корпус корабля, и маленький экипаж «Катрейи» просидел весь день в кормовой каюте, Блейд отъедался и слушал рассказы и песни Найлы.
Девушка превосходно играла на маленькой лютне с восемью струнами. Когда он поведал ей несколько отредактированную историю своих злоключений, Найла задумалась на миг, потом запела звонким приятным голоском. Это было нечто вроде баллады о страннике — как она потом сказала, одна из любимых песен калитанских мореходов:
Поговори со мной — еще не время спать,
Разделим груз который мы несем,
Есть, правда то о чем я не могу сказать,
Но намекнуть могу, пожалуй обо всем.
Ты спросишь тихо — как мои дела,
Что видел я, в каких краях бывал,
Откуда шрамы и не сильно ль жгла
Застрявшая в груди слепая сталь?
И, замолчав, ты улыбнешься мне,
А я отвечу — снова невпопад:
Ты знаешь, я готов гореть в огне
Лишь за один твой мимолетный взгляд…
3а тень улыбки на твоем лице,
И, суете мгновенья вопреки,
За этот выстрел, миновавший цель,
За легкое касание руки…
Поверить мне, возможно, тяжело,
Ведь струны слов моих поникли взаперти,
И ты прозрачной стала как стекло…
Прошу тебя, постой, не уходи!
Но быстро блекнут милые черты,
И сновиденье тает словно дым,
И разум мне твердит — отвергнут ты,
А сердце — глупое — зачем-то спорит с ним.
Однако, песне вопреки, сама она явно предпочитала больше говорить, чем спрашивать, что вполне устраивало Блейда, отрекомендовавшегося при первом знакомстве с лапидарной краткостью Эльс, хайрит. Но вечером, когда он разгрузил свой флаер и поднял его на борт «Катрейи» с помощью переброшенных через реи канатов, глаза Найлы изумленно округлились.
— Твоя лодка такая странная, — задумчиво произнесла она. — Ни мачты, ни руля… Можно? — она показала в сторону кабины.
Блейд кивнул, и она забралась в пилотское кресло, поджав под себя стройные ноги. На пульте перед ней горели два красных огонька и один зеленый — странник предусмотрительно опустил заднюю переборку; ниже светился экран с яркой точкой, убежавшей уже на целый дюйм от берегов Ксайдена.
— Карта? — ладошка Найлы скользнула по монитору, задев торчавший рядом с ним торец опознавателя. Светлая точка на экране исчезла. Блейд, протянув руку, нажал крохотную кнопку, и сигнал появился вновь.
— Этот огонек на карте всегда должен гореть, — объяснил он. — Точка показывает место, где мы находимся.