— Врешь! Таких эскимосов не бывает! Как, говоришь, Беринг?
— Иван Иваныч, — подтвердил Бердан.
В сей момент не клевало, и оба в каяке задумались о своем. В общем, их мысли были почти тождественны, каждый размышлял о величии человека, открывшего Америку и сделавшего эскимосов и чукчей богатыми.
— Знавал я его, — неожиданно поведал Бердан и смахнул с глаза слезу. — Однако, человек был!
Какое-то смутное знание истории у Ягердышки имелось, здесь оно и выплыло. Чукча поинтересовался: когда те времена были? Сколько лет прошло? Бердан задумался и раз пятнадцать выкинул по десять пальцев.
На сей раз Ягердышка разозлился и раскраснелся от этого.
— Что врешь-то! Столько люди не живут! Изымаю твою рыбину за вранье!
— Да как же… — разволновался старик. — Я вру?!! — Он почернел лицом.
— Сейчас каяк раскачаю и переверну, оба ко дну пойдем!
И действительно, поднялся и принялся прыгать с одной ноги на другую, так что каяк сразу зачерпнул правым бортом по щиколотку и уже заснувшая было рыба забила хвостами по мелководью.
— Сдурел ты, что ли? — завопил Ягердышка. — Потонем!
— Меня во вранье никто не обвинял! — Теперь каяк зачерпнул левым бортом. — Ах, как оскорблен я, однако!
Поочередно обе рыбины с силой ударили хвостами и, красиво перелетев через преграду, ушли на океанское дно. Чувствуя, что дело идет к неминуемой смерти, Ягердышка размахнулся веслом и влепил лопатой по самому темечку старика Бердана. От этого долгожитель плюнул смолой, глаза его закатились, и тело, подкошенное потерей сознания, легло в каяк недвижимым…
Старик пришел в себя, когда измученный Ягердышка втащил Бердана в чум шамана.
— Сотрясение мозга, наверное, — произнес свой вердикт шаман и запалил какие-то травы, пахучие и сладкие. — Помереть может — старый… Наверняка помрет!
— Он меня… Меня… во вранье… — скрипел старик.
Шаман оглядел Ягердышку, молчаливо вопрошая.
Чукча что-то прикинул в уме и принялся оправдываться, мол, старик сказал, что чуть ли не двести лет ему от роду, а в ответ на недоверие чуть не потопил каяк!
Тромсе, так звали шамана, вдруг донес неожиданное:
— Ему, может, и больше, чем двести! Его еще мой дед стариком помнил!
Затем Тромсе склонился над стонущим Берданом и что-то пошептал ему в ухо, а Ягердышке подтвердил, что, вероятно, старик может помереть.
— Ах, глупо как! — сокрушался Тромсе. — Человек, участвовавший в переписи населения 1901 года и доживший до третьего тысячелетия, умрет от удара веслом по физиономии. Неромантично все это!
Слезы навернулись на глаза Ягердышке.
Шаману Тромсе он верил, может быть, не сильно, но словам землемера с высшим образованием внимал, будто слову Божьему. Оттого его сердце сжалось. Ягердышка всем животом ощутил, что свершил убийство напрасное, и, выбравшись из шаманьего чума, зарыдал в небо, побежал сломя голову куда-то, шлепнулся в чьи-то нарты и унесся во льды, где и заплутал к ночи.