— Замужняя баба, однако!
— Да знаю, — радостно сознался Ягердышка.
Старик порылся в кармане телогрейки и выудил оттуда следующий кусочек смолы, предварительно очистил его от табачной крошки и направил жвачку в рот.
— А чего же ты, к мужней жене?
Ягердышка сглотнул слюну. Ему тоже хотелось пожевать.
— Сама поманила, — оправдался парень. Старик закрыл глаза, перестал чавкать и как будто заснул. Ягердышка зевнул широко и протяжно, но в самый сладкий момент, когда от зевка полезли слезки на глаза, старый эскимос прошипел:
— Вернется Кола, кишки твои собакам скормит!
Испугался этих слов молодой чукча, но беседу продолжил.
— А где он, этот, как его, Кола?
— В тюрьме пока, — ответствовал старик.
— Чем отличился?
— На охоту пошел.
— И за это в тюрьму? — удивился Ягердышка.
— Зачем за это? Не один пошел.
— А с кем?
Старик открыл глаза и вновь сплюнул. Теперь черный вонючий сгусток попал прямо Ягердышке на обувку.
— С кем, спрашиваешь, пошел? Ну, с братом со своим, с Бала.
— За это в тюрьму?
— Зачем за это. Закон не запрещает братьям на охоту ходить!..
— Что ж тогда?
— Экий ты, пришлый, любопытный!
Ягердышка хотел было ответить грубо, но удержался из почтения к старости, а еще ему хотелось вызнать, за что сел в крытку Кола, брат Бала.
— Потерялись они во льдах!
— Так-так! — поддержал молодой чукча.
— Буря началась!
— Ага.
— На три недели закрутило… — Старик выудил из глубин одежды пластинку жвачки, обертка которой выглядела столь потертой, что не было сомнений, что пролежала сия драгоценность под мышкой не менее года. «Форсит»,
— решил Ягердышка, исходя слюной. Не разворачивая деликатес, старик засунул резинку в рот и продолжил:
— Не было равной той буре лет двадцать. Ходили они, ходили, да и съели все припасы.
Старик вновь замолчал, усердно жуя, открывал рот пошире, чтобы молодой чукча позавидовал. «Никогда не пробовал жевать с фольгой», — подумал Ягердышка и вновь сглотнул.
— Так вот, ходили они, ходили, а потом Кола съел Бала.
Чукча от неожиданности чуть было не подавился.
— Как съел Бала?!!
— Так и съел, — невозмутимо отвечал старик, перемалывая Spearmint. — Кола был сильнее Бала, а потому подкараулил ночью и тюкнул топориком по макушке.
— Брата?
— А чего ж?.. Зато выжил, хоть и тощенький вернулся. Как шкелет!.. На шее леска с зубами Бала. Любил он брата, однако!
— Сколько дали? — спросил Ягердышка, оправившись от потрясения.
— Много.
— Пятнадцать?
— Больше.
— Двадцать? — присвистнул.
— Расстрел дали.
— Фу-ты ну-ты! — облегченно выдохнул Ягердышка. — Расстрел — дело серьезное! Не скоро-то Кола вернется, надо думать!