— Я — художник? — поразился Томас. — Да я зайца нарисовать не смогу! Уши смогу, а остальное — нет.
— Ты не расслышал, — объяснил Краб. — Тебе сказано: художником-абстракционистом. Неужели не сможешь наляпать такой вот херни? — кивнул он на картины в простенках.
— Стас Анвельт, это же Кандинский, — укоризненно заметила Роза Марковна.
Краб отмахнулся:
— Это вы знаете, что Кандинский. И я знаю, потому как платил. А кто не знает, тому это просто мазня. Вот и наляпаешь такой же мазни.
— Лучше пойти в Академию художеств и купить у студентов их работы, — посоветовала Роза Марковна. — Не думаю, что они будут заламывать цены.
— Тоже верно, — одобрил Краб.
— И я, значит, должен буду охмурить эту даму из Гамбурга, чтобы облегчить вам переговоры? — уточнил Томас.
— Вник, — подтвердил Краб.
Моральные принципы, которыми в своей жизни руководствовался Томас, были достаточно эластичными и легко трансформировались под влиянием обстоятельств. Поэтому предложение Краба не вызвало в его душе протеста. Но он почувствовал, что если сейчас ответит согласием, то невозвратимо уронит себя в глазах не только этой старой падлы, но и самого Краба. Поэтому он ответил холодно и с достоинством:
— Ты предлагаешь мне то, что я умею делать и без твоих советов.
— Другие бабки, — заметил Краб.
— Не имеет значения. Это не дело. Это удовольствие. Или необходимость. А я пришел к тебе за советом о деле.
— Значит, нет? — спросил Краб.
— Нет, — подтвердил Томас.
— Роза Марковна, спасибо. Извиняйте, что побеспокоил зазря.
— "Извиняйте зазря", — брезгливо повторила Роза Марковна. — Вы бы еще добавили «бляха-муха».
— Прошу извинить, — поспешно поправился Краб и даже сделал такое движение, будто собирался привстать с дивана. — Благодарю вас за консультацию. Не смею более задерживать.
— Так-то лучше, — кивнула Роза Марковна, сползла со стола и направилась к выходу. С полдороги обернулась и вновь, как при знакомстве, как-то особенно внимательно посмотрела на Томаса.
— А вы мне понравились, молодой человек. И даже не совсем понимаю чем. Если смогу быть вам полезна — не стесняйтесь. Скажите, Альфонс Ребане — знакомо вам это имя?
— Альфонс Ребане? — переспросил Томас. — Нет.
— Может быть, это ваш дядя, дед или какой-нибудь родственник?
— Нет, — повторил Томас. — Никогда о нем не слышал. А кто он такой?
— Вы не знаете?
— Нет.
— Тогда и не нужно вам этого знать, — сказала Роза Марковна и вышла.
— Знаешь, сколько я ей плачу? — спросил Краб. — По четыре штуки баксов в месяц. Я ее переманил из Академии наук, когда там все накрылось. Ее блатовали в одну очень серьезную фирму, предлагали три штуки. Но я перебил. И она стоит этих бабок. Надо же, понравился ты ей. Ей мало кто нравится. Даже со мной разговаривает через губу. Ладно. Чего же тебе, блин, присоветовать? Ничего даже в башку не приходит.