— Довольно ты пользовался нашим гостеприимством. Пора и учиться работать.
Он взял привязанное к веревке ведро, забросил его в море и зачерпнул воды, потом выплеснул содержимое ведра на палубу. Затем взял сделанную из обрезков веревок швабру и стал с силой тереть ею палубу в том месте, куда была вылита вода.
— Вот так, ленивая скотина. Заруби себе на носу, как я действую, и делай то же самое.
Боцман передал Ако швабру и стал понукать его приняться за работу. Ако попробовал. Вначале дело не шло, и Иварсену пришлось еще раз показать, как надо держать швабру, как драить и как после этого снова набрать воды и окатывать палубу. Как все дети природы, Ако был одарен способностью подражания в физическом труде. Убедившись, что дело более или менее налаживается, боцман одобрительно кивнул головой и показал Ако площадь, какая должна быть вымыта.
— Одно ведро тут, другое там, драить и окатывать, пока не будет чисто.
Все было бы хорошо, если бы Ако не надоела эта работа. Не столько из-за усталости, сколько из-за однообразия движений он вскоре потерял интерес к своему занятию и забросил дело. Тогда Иварсен залез в свою каюту и вернулся оттуда со вчерашней плетью. Ако тут же бросил швабру и хотел взобраться на мачту, но его противники уже предугадали этот маневр и преградили парню дорогу. Те же самые хохочущие люди, что и вчера, стояли полукругом вокруг Ако и грозили кулаками. Иварсен, показывая на швабру, что-то сердито говорил. И так как Ако все еще мешкал, он подбежал к нему и полоснул его плетью по ногам.
«Надо делать все, что велит белый человек. За ослушание он бьет».
Весь день Ако работал. Драил палубу, мыл гальюн, черпал из цистерны воду и относил ее коку в камбуз. За это ему еще два раза давали есть — жареную рыбу и какую-то мутную жидкость, которую белые люди хлебали маленькими черпаками. Эта жидкость Ако не понравилась. Он отхлебнул только один глоток, но и тот сейчас же выплюнул на палубу. Увидев это, Иварсен грозно заорал на него, велел Ако набрать воды и вымыть палубу в этом месте.
Белые люди работали мало. Один Ако трудился целый день. Вечером его опять заперли. А чтобы ему не пришлось спать на мокром полу, Иварсен швырнул ему в каморку кусок старого брезента.
3
У капитана Мобса были свои виды на Ако, только из этих соображений он и не позволил Иварсену «совсем утихомирить» темнокожего сына природы. Во-первых, экипаж корабля потерял четырех человек, и пара сильных рук, когда начнется охота на китов, будет на вес золота. Во-вторых, — и это было главной причиной, почему Мобс хотел живым доставить островитянина в гавань, — весть об открытии новой земли вызовет сенсацию, в газетах будут печатать большие статьи, интервью с капитаном, фотографии и бог знает еще что. Вот тогда Ако и должен послужить вещественным доказательством, удостоверяющим приоритет открытия острова. Охотнее всего Мобс сейчас же повернул бы корабль к берегам Новой Зеландии и махнул бы рукой на такие пустяки, как несколько сот бочек ворвани. Новый остров стоил куда дороже десятка таких «Сигаллов» с полным грузом. Но корабль, к сожалению, принадлежал не одному Мобсу, он был лишь совладельцем с весьма небольшим паем, — другие партнеры могли поднять шумиху из-за его самовольного возвращения в гавань.