— Вставайте, — сказал знакомый голос.
Иван Иванович открыл глаза. И увидел ноги. Ноги майора Проскурина. И еще много ног других людей, стоящих поодаль.
— Всё? — облегченно спросил Иван Иванович.
— На сегодня всё.
— Что значит на сегодня?
— На сегодня — это значит на сегодня.
Стоящие поодаль люди заулыбались. Потом засмеялись. Потом захохотали.
— Почему они? — спросил Иван Иванович.
— Не обращайте внимания. Вставайте.
Майор протянул руку. Иванов встал.
Ожидаемых трупов видно не было. И изрешеченной пулями машины тоже не было. Стоящая рядом машина была целехонька. И крови на земле не было.
— А где?.. — спросил Иван Иванович, имея ввиду поверженных и плененных врагов.
— Что где?
Иван Иванович увидел стоящего невдалеке Королькова, который оживленно разговаривал с бойцами группы захвата и похлопывал их по плечам.
— Так он?.. — показал Иванов на Папу-Королькова. — Майор Швырко.
— Так вы?.. — начал догадываться Иван Иванович. — Так это...
— Это была инсценировка. Учение, — досказал за него фразу майор Проскурин. — Но максимально приближенное к боевым условиям. Надеюсь, вы убедились, что застрахованы от любых сюрпризов?
— Я... Да. Но почему?.. Ведь я думал, что на самом деле...
— На самом деле все будет по-другому. Не так эффектно.
— Для чего вы все это? — укоризненно сказал Иван Иванович.
— Для вас. Исключительно для вас, — ответил майор. — Нападающие для вас. Снайперы для вас. Группа захвата для вас. Все для вас.
— Зачем для меня?
— Чтобы доказать, что мы абсолютно владеем ситуацией И чтобы выработать у вас привычку к опасности. Ведь это только, когда первый раз стреляют, страшно.
— То есть они все валяли дурака? — показал Иван Иванович на бойцов.
— Нет. Они не валяли дурака. Они работали по-настоящему. Так, как работали бы в реальных боевых. И очень хорошо справились со своей задачей.
— А я? Я справился? Смог? — поинтересовался начавший приходить в себя Иван Иванович.
— В целом справились. Не сробели. Легли вовремя... Но вот только... Подавать руку, здороваясь, не следует. Ведь на вас спецперчатки. И кивать, когда возле вас никого нет, — не надо. Подозрительно это, когда некому кивать.
— Ну точно! — засмеялся Иван Иванович. — А я, главное, вас услышал, а не сообразил, что это радио...
— Сколько, сколько? — удивленно переспросил своего старинного приятеля, работавшего в Министерстве внутренних дел, Юрий Антонович, бывший принципиальный коммунист, ныне переквалифицировавшийся в беспринципного бизнесмена.
— Четырнадцать! — повторил тот. — Четырнадцать трупов в поселке Федоровка.
— Кто они были, эти четырнадцать?