Только луны за окном не было. И не стоило оборачиваться, чтобы снова увидеть это солнце, беззаботно раскинувшее свои лучи на прозрачно-синем небе. Игривое, слепящее, шаловливое, так некстати случившееся солнце. Солнце, появление которого показалось даже странным. Но впрочем, небеса не давали клятвы оставаться зеркалом его души на протяжении всей жизни. Если бы такое случилось — кто знает, каким бы был урожай пшеницы на следующий год, наверное, никудышным, из-за постоянных дождей и отсутствия тепла и света.
«Отчаяние», — снова подумал Алексей, уже не отдавая себе отчета, о чем это он. Поднявшись из-за стола, он заложил руки за спину и принялся ходить по вестибюлю широкими шагами, вспоминая армию, утренние пробежки, политзанятия, бесконечную картошку, которую приходилось чистить, черноту под ногтями…
Открылась дверь — он услышал, как открылась, но не повернулся. Услышал голоса, незнакомые, снова не повернулся, дошел до стены и повернулся наконец, пошел вперед. Смотрел вниз, на пол, мраморные квадраты и треугольники разбегались прочь и тут же снова прыгали под ноги, как будто выныривая у него из-за спины, за которой, он это чувствовал, зияла, увеличиваясь с каждым шагом, пропасть. «А может, все-таки?..»
Он поднял глаза, не в силах больше сопротивляться, потому что отчаяние нарастало, поглощало его, и нужно было по крайней мере убедиться в том, что ее нет. Ее здесь нет, и эти посторонние голоса — лишнее тому доказательство, так почему бы не остановиться, не поднять глаза, не посмотреть равнодушно, ведь ее здесь нет… »
Она стояла, прислонившись к стене, и смотрела на него — он успел поймать ее взгляд, хотя она и поспешила отвести глаза. Лохматая до боли. В ботинках, со следами налипшей грязи, растопленной тем самым вальяжным солнцем. Рядом, наконец заметил Алексей, еще двое — белобрысый парень и огненно-рыжая девица, шнуруют кроссовки, смеются чему-то.
— Пошли, ты сменку забыла, что ли, Машка, — сказала без выражения рыжая и потянула за собой свою «стаю», скользнула равнодушным взглядом. Расстояние сокращалось, вот уже совсем рядом, вот — мимо, и уже к лестнице подходят…
«Переобуваться вообще-то в школе надо». Алексей уже набрал воздуха в легкие, чтобы это сказать… Нет, не то, пронеслось в голове, конечно, про ключи, нужно про ключи спросить: «Ты мои ключи случайно не прихватила? Не прихватила ли ты случайно мои ключи? Знаешь, я забыл у тебя ключи, ты их не прихватила с собой? Привет, я, кажется, забыл у тебя свои ключи…»
— Машка, — услышал он чей-то посторонний, незнакомый совсем голос. «Врешь, — тут же подумал он, — слышал уже — тогда, возле окна, тогда, помнишь, тот же голос был, дурацкий голос…»