— У Дюваля есть кое-что, по праву принадлежащее моему клиенту, — объяснял я. — Добровольно он присвоенную вещь возвращать отказывается, поэтому мы должны изъять это другим путем. Вся загвоздка заключается в том, что все наверняка спрятано в каком-нибудь надежном местечке.
— Вы имеете в виду сейф?
— Что-то в этом роде.
Мгновение Доминик изучал жидкость в рюмке.
— Во время войны я в результате недоразумения, допущенного идиотом писарем, был зачислен в саперную роту, вместо того чтобы участвовать в боевых действиях. И большую часть времени мы тратили на то, чтобы следовать за другой саперной ротой и взрывать все то, что она построила. Поэтому я вправе называть себя подрывником-профессионалом.
— Вскрыть сейф — это совсем не то, что взорвать мост, — ответил я. — Разница все-таки имеется.
— Только в силе заряда, малыш, — спокойно заметил Людд. — И за какие-то вшивые сто долларов я могу сегодня ночью продемонстрировать свое умение.
— Послушайте, Доминик, я постепенно прихожу к выводу, что обличье громилы подходит вам больше, чем амплуа актера. Вы уверены, что это не вы убили Элиш Хоуп, чтобы иметь предлог качать из меня денежки?
Кустистые брови Доминика сошлись над крючковатым носом в одну прямую линию, на лице появилось сатанинское выражение.
— Что вы можете знать об этом, малыш, — сказал он с достоинством. — Было время, когда я получал гонорар в размере двух сотен за одно лишь дневное представление, причем по будням.
— Ну хорошо, хорошо, — проворчал я. — Сколько вам понадобится времени, чтобы все подготовить?
— Час, — ответил Людд.
Я глянул на часы. Половина седьмого.
— Приходите сюда около девяти. Отправимся в студию Дюваля.
— А не рановато, Дэнни? — Он немного выпятил вперед губы. — В это время в доме наверняка кто-нибудь будет.
— Не надо вторгаться в чужую область, Доминик, — разозлился я. — По части выпивки вы, безусловно, специалист высочайшего класса, но процесс мышления предоставьте мне.
— Как вам будет угодно, — миролюбиво ответил он. — И большое спасибо. К девяти буду.
Я внимательно взглянул на него, но лицо Доминика не выражало ничего, кроме дружелюбия и благодарности. Через несколько секунд после его ухода я понял причину этого благодушия — бутылка виски, стоявшая на столике, исчезла. Вероятно, мои слова о выпивке он понял буквально.
Все говорило о том, что ночь не обойдется без приключений, а за моей спиной был насыщенный событиями день. Неплохо бы перекусить. Но не успел я добраться до двери, как зазвонил телефон. “Ну и черт с ним, пусть себе звонит!” — подумал я, но все-таки взял трубку. И зря.