Не случайно хитрый хохол забалтывал Бориса, прислушиваясь к тому, что происходило на улице. Вот едва слышно скрипнула калитка, Саенко вскочил…
— Сидеть! — рявкнул Борис, как выстрелил, и Саенко опустился на лавку, обалдело хлопая глазами.
Калитку оставили не запертой, и Горецкий возник на пороге кухни, удивленно сверкая пенсне.
— Борис Андреевич, голубчик! — неподдельно обрадовался он, окидывая взглядом всю живописную компанию. При виде револьвера, кстати, его собственного, он поднял брови.
— Пройдемте, Аркадий Петрович, в комнату, поговорим. Только учти, Саенко, если опять, как в прошлый раз, вдруг из контрразведки кстати подоспеют, то мне в Батум бежать больше не надо. И в контрразведку я ни за что не попаду. Наган у меня заряжен, устрою тут пальбу, как бы вас ненароком не подстрелить, — Борис перевел наган на Горецкого.
— Так-таки и выстрелите, Борис Андреевич? — Горецкий уселся в комнате на стул и с любопытством приглядывался к Борису.
— Не скажу, что мне это будет приятно, — честно ответил Борис, — но рука у меня не дрогнет. Жизнь, знаете ли, научила.
— М-да, быстро же вы переменились, — пробормотал Горецкий.
— Дело давно к тому шло. Надоело, как зайцу, от каждого шума в кусты прятаться. И не понравилось мне, что вы из меня подопытную мышь сделали. Знаете, как ученые, — засунут мышь в лабиринт, а сами смотрят, куда животное побежит, и потом научные теории разрабатывают. Так и подполковник Горецкий вспомнил годы преподавания в университете и решил посмотреть, куда же его бывший студент господин Ордынцев из Батума побежит. И не врет ли оный Ордынцев насчет того, что совесть его чиста, и что к убийству агента он не имеет никакого отношения, и что ни одного знакомого турка у него нет.
— Верно, — улыбнулся Горецкий. — А вы что же думали, что я вам на слово поверю? И не забыли ли вы, Борис Андреевич, что из контрразведки-то я вас все же вытащил? И кстати, в Батуме должны были вас встретить, конечно, если бы вы и вправду оказались не связанным с турками. Только греки все карты мне спутали, — высадили вас в другом месте.
— Ну-ну, — усмехнулся Борис, — тактика не новая. Контрразведка деникинская всегда так делает. И не пришло вам в голову, что до Батума мы с греками могли просто не доплыть — всякое в пути случается?
— Верно, — согласился Горецкий. — Вот что, Борис Андреевич, давайте-ка мы с вами предположим, что оба мы — порядочные люди, что я, устроив вам побег из контрразведки, действительно хотел этим дать вам шанс. Я же со своей стороны готов поверить, что вы — не турецкий шпион, если вы представите мне в этом доказательство.