В то время, когда за стенами миссии разворачивалась почти безмолвная, но кровавая драма, изнутри к воротам мягкой пружинистой походкой приблизился худощавый бледный человек в белом сюртуке и шляпе. Привратник, которого слегка разморило на жарком батумском солнце, привстал и протер глаза. Опять этот Морли, но на этот раз один… Где он оставил свою пассию и почему выходит из миссии, когда там происходит такой важный прием? Эти вопросы, может быть, и мелькнули в голове привратника, но кто он такой, чтобы задавать вопросы? Он повернулся спиной к переводчику, чтобы открыть ему калитку, и в то же мгновение на его шее захлестнулся тонкий шелковый шнурок.
Привратник захрипел, забился в конвульсиях… он попытался вывернуться, освободиться от ужасной удавки, но она глубоко врезалась в горло. Последним усилием он развернулся лицом к своему убийце… Это страшное, хищное, напряженное лицо — это вовсе не переводчик Артур Морли!
С этой мыслью привратник расстался с жизнью.
Бледный мужчина в белом сюртуке вгляделся в его глаза и, убедившись, что привратник мертв, оттолкнул в сторону тяжелое обмякшее тело и потянулся к запору калитки. Открывая щеколду, он нечаянно защемил руку, и слегка поморщившись от боли, зашипел, как рассерженная змея, и произнес странное короткое слово:
— Шейс-с-с!
Калитка отворилась, и на территорию миссии один за другим пробежали несколько смуглых темноволосых мужчин в полувоенной форме, вооруженных короткоствольными немецкими карабинами.
Главное здание миссии и несколько служебных построек были живописно разбросаны среди роскошного субтропического сада. Перебегая от дерева к дереву, нападавшие начали постепенно приближаться к резиденции генерал-губернатора. Они двигались, стараясь не выходить на центральную аллею, поэтому на пути у них оказалось одноэтажное белое строение, в котором размещалась кухня. Один из нищих обошел домик и, передергивая затвор, выглянул из-за угла. Там он увидел сидящего на корточках ребенка. Он собрался было ударить мальчишку прикладом, чтобы тот не известил англичан испуганным криком о нападении, но сорванец поднял на янычара лицо, и тот на долю секунды растерялся, увидев совершенно взрослую и крайне злобную физиономию толстого рыжего карлика. Черевичка выразительно прижал палец к губам, и тут же растерянный турок упал как подкошенный — на затылок ему обрушилась короткая дубовая дубинка. Плечистый одноглазый разбойник с лицом евангельского Вараввы тихо хихикнул и подмигнул Черевичке: на пару они убили таким манером не одного зазевавшегося олуха.