Так прошло четыре дня. В свободное время мальчишка-грек учил Бориса метать нож. Он закрепил на наружной стене крошечной каютки старый бурдюк и метал нож по-разному, но результат был всегда один — нож аккуратно протыкал лохмотья бурдюка и вонзался в дерево. У Бориса долго не получалось, но он тренировался упорно и наконец дождался от мальчишки одобрения. Спиридон, глядя на их занятия, только посмеивался.
* * *
В наступающих сумерках греки высадили его на том же месте феодосийского берега, откуда три нецели назад бежал он в смятении, избитый штабс-капитаном Карновичем и гонимый всеми. Борис вскарабкался вверх по круче, торопясь преодолеть опасное место до наступления полной темноты. Он сам удивился, что нашел верную дорогу в Карантинную слободку, хотя и шел этим путем всего один раз в сопровождении татарчонка Ахметки.
Вот показалась водокачка, смутно различимая на фоне темнеющего неба, а вот и нужный дом.
Борис зашел с подветренной стороны, чтобы собака раньше времени не подняла шум. Ему повезло, он вдруг услышал, как отворилась дверь в доме и голос Саенко пробормотал что-то.
Кобель тявкнул неодобрительно, учуяв Бориса, но Саенко не обратил на это внимания. Он отворил дверь калитки и, крикнув в дом: “Марфа, запри за мной!”, зашагал деловито по улице.
"Ох, эти женщины, — думал Борис, проскальзывая в открытую калитку, — так ведь кого угодно впустят, а потом будут ахать и охать, ограбили, мол…”
Хозяйка показалась на крыльце, привлеченная злобным лаем собаки.
— Кто там?
— Я это, Марфа Ипатьевна, — Борис возник перед ней неожиданно, так что она вздрогнула, — не забыли ещё меня?
— Помню, — медленно ответила женщина. — Как рана твоя, зажила?
— Вам спасибо, здоров. Что же в дом не приглашаете, или боитесь меня? — настойчиво спрашивал Борис.
— Чего мне тебя бояться? — спокойно, но несколько настороженно ответила женщина.
— Верно, ничего я вам плохого не сделаю. Хочу вот только с квартирантом вашим побеседовать по душам. Есть у меня, что ему рассказать, да и его послушать хочется.
— Заходите, — неохотно посторонилась хозяйка, — он скоро придет.
Борис шагнул за ней в кухню, сел на знакомую лавку, оглядываясь по сторонам.
— Где же ваш татарчонок?
— Сбежал верно, — ответила женщина, — не сиделось ему на одном месте. Умыться не хотите ли?
Борис потрогал щеки, на которых скрипела пыль пополам с солью, и согласился. Он вышел в сени к рукомойнику и вдруг увидел в осколочке зеркальца, прислоненного к полочке, отражение Саенко с занесенным над головой здоровым поленом. В ту же секунду Борис уронил мыло и нагнулся за ним ещё быстрее, чем мыло упало на пол. Саенко по инерции сделал шаг вперед, но там, куда он целил поленом, не было ни головы врага, ни вообще никаких частей его тела.