Зинаида Гиппиус, ехидна из ехидн, отвергнутая Дягилевым прежде всего потому, что видела его игры насквозь, написала на него такую эпиграмму:
Курятнику петух единый дан
Он властвует, своих вассалов множа.
И в стаде есть Наполеон — баран,
И в «Мир искусстве» есть — Сережа.
Да бог с ней, с Гиппиус, — это она из зависти…
Ну что ж, денет, которыми Тамара могла бы помогать человеку, которого любила, у нее не было. Однако было нечто большее — уникальный талант, который остроглазый Дягилев не мог не заметить. Разумеется, он предложил ей участвовать в его Русских сезонах. Разумеется, она согласилась — тем более что в это время с главным дягилевским балетмейстером Фокиным у нее уже сложились отличные отношения. Хотя к этому взаимопониманию они шли очень нелегко.
Фокин враждебно подходил к незыблемым канонам балетных традиций, а разум Тамары отказывался отбросить те принципы, на которых ее воспитывали. Нетерпимость Фокина мучила и шокировала ее, а энтузиазм и пылкость пленяли. Но Тамара поверила в него, прежде чем он поставил что-нибудь значительное.
Впрочем, даже с теми, кого любил, кто его поддерживал, на кого он наделся, Фокин не стеснялся. Во время сценических репетиций он усаживался в партере, чтобы оценить эффект своей постановки. Его голос, охрипший от крика, обрушивался на актеров, словно пулеметная очередь, через головы оркестрантов:
— Отвратительное исполнение! Небрежно, неряшливо! Я не допущу такого наплевательского отношения!
Как-то раз Тамара на репетиции «Жизели» берегла силы (спектакль предстоял в тот же вечер) и лишь намечала отдельные па и переходы. Фокин впал в бешенство:
— Как я могу винить кордебалет, если звезда подает такой дурной пример? Да, ваш пример можно называть развращающим, позорным, скандальным! — И он убежал со сцены.
В тот же вечер на спектакле он с ласковым видом ходил вокруг Тамары, поправляя ее грим. А потом сказал:
— Вы словно парили в воздухе…
Это был прекрасный, великолепный мир, который сотрудничество с Дягилевым сделало воистину волшебным. Нет, не только сотрудничество, но и любовь к нему.
Тамару и тянуло к нему, как бабочку к огню, и в то же время она старалась держаться от этого человека подальше. Слишком много было в его личной жизни такого, что разбивало ей сердце. Общественное мнение объявляло его «скверным, безумным и опасным». Немного разобраться в этой сложной натуре помог Тамаре знаменитый доктор Боткин, который был одновременно выдающимся коллекционером и другом журнала «Мир искусства», выпускаемого Дягилевым. Говоря о том аспекте жизни Дягилева, который обычно подвергался осуждению, Боткин заметил: