Я кивнул и прошептал:
— Вы вселили в мое сердце надежду!
— Прощайте! — сказала Полянская и закрыла окно. Я прикрыл его ставнями с другой стороны.
— Ну и ну! — промолвил Кинрю, и мы с ним поспешили в оставленную без присмотра карету.
Домой я вернулся глубоко за полночь, но в гостиной меня встретила Мира. Индианка все еще не спала.
— Как прошел вечер? — спросила она спокойно, но голос ее по-прежнему дрожал. Катюша была для нее почти что членом семьи, сестрой и подругой.
— Неплохо ответил я. — Мне удалось разузнать много всего интересного, не без помощи Кинрю, конечно. Однако загадок пока еще хватает.
— Я так и думала, — сказала Мира в ответ и бросила на меня обеспокоенный взгляд черных заплаканных глаз. Выглядела она ужасно, в траурном муаровом платье с разводами, которое переливалось при свете светильника, с фиолетовыми кругами под глазами, от чего ее взгляд казался еще более глубоким и темным, с неуложенными в прическу блестящими волосами.
— Не стоит терзать себя, — сказал я Мире в ответ. — Девушку все равно уже не вернешь.
— Но могут быть новые жертвы, — ответила индианка. — Убийцу-то все еще не нашли, — глухо проговорила она и заложила руки за спину. Потом моя Мира присела на оттоманку и откинулась на подушки.
Я обнял ее за плечи и сказал:
— Я обещаю, что найду его со дня на день.
— Хочется верить, — сказала индианка. — Но я переживаю за вас.
— Твой талисман хранит меня, — я указал ей на фанг-шенг, который я всегда носил на груди.
— Пантакли не всегда берегут нас от бед, — печально сказала Мира. — Яков Андреевич, я никогда не рассказывала вам о своей сестре.
— Никогда, — ответил я удивленно. — Я и не знал, что у тебя есть сестра.
— Была, — вздохнула Мира. — Ее отравили так же, как и Катюшу — добавила она. — Но мне никогда не хотелось говорить об этом.
— Теперь я понимаю, почему ты так сильно, — я замолчал на мгновение. — Это… переживаешь!
— Да, — кивнула мне индианка. — Они даже были с Анджаной чем-то похожи. Так звали мою сестру, — объяснила она. — Анджана погибла из мести.
— Бедняжка, — промолвил я.
— Но дело не только в этом, — сказала Мира.
— А в чем? — я догадывался, что индианка вот-вот примется меня предостерегать.
— Я видела сон, — ответила Мира. — Вещий сон, — добавила она со значением.
— Очень внимательно тебя слушаю, — устало промолвил я. Кому-кому, а масону-то не пристало отмахиваться от знамений судьбы.
— Я видела женщину, — сказала она. — Прекрасную белокурую женщину. И это была сирена!
При этих словах я вздрогнул, потому как перед глазами у меня возникли русалочьи глаза графини Полянской.