— По-моему, ответ исчерпывающий, — высказал свое мнение хранитель хоругви. — Надеюсь, что это поможет вам, Яков Андреевич, в вашем расследовании!
— Я тоже на это надеюсь, — ответил я, встал с кресла и подошел к окну. Все небо заволокло свинцовыми тучами, потому я гадал, выпадет ли к вечеру снег, или прольется дождь. Мне казалось, что я убедился в том, что священная реликвия стоила похищенной переписки. Но бедняжка Строганов, к сожалению, об этом не знал!
— Так вы занимаетесь расследованием?! — почему-то обрадовался антиквар.
— Увы, — развел я руками.
— Известно ли вам, Яков Андреевич, как переводится ваше имя с древнееврейского? — полюбопытствовал он. — Человек, который «следует по пятам». Так что я уверен, что ваше расследование будет удачным!
— Вашими бы устами… — усмехнулся я.
Я покинул Бориса Георгиевича около половины третьего и направился на Большую Садовую в первый департамент медведевской управы, надеясь получить нужную мне информацию от Лаврентия Филипповича в размещавшемся там же адресном столе. Не скажу, что я уже успел соскучиться по нему, но меня-таки вынуждала краняя необходимость.
Лаврентий Филиппович увидеть меня не ожидал, погруженный в свои многочисленные иски, прошения, обвинения и жалобы.
— День добрый, — приветствовал я его.
Он нехотя оторвал свой взгляд от письменного стола, заваленного бумагами.
— Яков Андреевич! — раскрыл он свои объятия и вылез из-за стола. — Какими судьбами? Да кто бы мог подумать? — разливался Медведев соловьем.
— Да все по тому же делу, — напомнил я.
— По какому такому делу? — сморщился Лаврентий Филиппович.
Я вздохнул:
— По делу масона Виталия Строганова, который бросился с Исаакиевского моста.
— Ах, да, — Лаврентий филиппович расплылся в улыбке, и его холодные, светло-голубые глаза немного смягчились. — Все трудитесь, — добавил он. — Аки пчелка!
— Тружусь, — согласился я. — Как дело-то продвигается?
— А никак, — ответил надзиратель, подошел к окну и захлопнул форточку. — Дует, — поежился он.
— Объясните! — потребовал я, начиная понемногу выходить из себя.
— Закрыли мы это дело, — зевнул Медведев. — Самоубийство, оно самоубийство и есть!
У меня от удивления даже глаза округлились. Сколько я знаю Лаврентия Филипповича, а все еще никак не привыкну к его выкрутасам!
— Так вы же сами… — начал было я, а потом рукой махнул. — Да ладно! О чем уж тут говорить?
— Хорошо, — согласился Медведев. — Мы-то с вами знаем, что мальчишку с моста сбросили. Но кому от этого легче? Доказательств все равно в наличии нет. Так зачем же перечеркивать работу полиции? — Лаврентий Филиппович пожал плечами. — Я вам идейку подкинул, ну и довольно, — продолжал распыляться он. — Дальше-то дело ваше, вы только в нем и заинтересованы, да ваше братство.