— Очень благодарен вам за заботу, но теперь я постараюсь, чтобы подобные случаи больше не повторялись. Я так подавлю этот заговор, что у всех отобью охоту затевать что-нибудь подобное! — воскликнул король. — Ваша эминенция, наказание должно быть без пощады и снисхождения!
— Позвольте прибавить, ваше величество, что мой приказ войскам был вполне основателен, потому что он дал нам возможность подавить заговор в самом начале. Я скрыл его от вас, чтобы о нем не узнали преждевременно господа Сен-Марс и де Ту, находившиеся при вашем величестве. Гнев ваш поэтому был не вполне справедлив.
— Я надеюсь, ваша эминенция, что вы докажете мне свою преданность, оставшись в минуту опасности на своем месте, — сказал король. — Надо показать моим и вашим врагам, что не так легко затевать заговоры против нас. Итак, вы останетесь на своем важном посту, несмотря на нездоровье, которое, наверное, быстро пройдет?
— Желание вашего величества для меня закон, — ответил умный, вполне удовлетворенный поворотом событий, Ришелье.
Одним разговором он разорвал все сети врагов и опять ловко подчинил себе короля, уже склонявшегося на их сторону.
И, действительно, он мог гордиться результатами своего красноречия.
XV. В ЛЮКСЕМБУРГСКОМ ДВОРЦЕ
— Только что курьером доставлены отчеты, ваше величество! Не угодно ли вам прочесть? — сказал герцог Орлеанский весело в тот же вечер входя к Марии Медичи.
Королева-мать, сидевшая со своей приближенной, герцогиней Бретейль, немедленно встала.
— Говорите, что такое, Гастон? — спросила она.
— Сегодня вечером герцог Бульонский издает на севере письменный манифест, где говорится о недовольстве управлением кардинала! Марильяк пишет, что на юге он собрал вокруг себя такое же большое число сторонников, а маркиз Сен-Марс велит в Лионе распространить везде воззвания, объявляющие войну Ришелье и настраивающие против него народ.
— Значит, все готово! Наконец-то дерзкого кардинала застанут врасплох! — сказала Мария Медичи довольным тоном. Король, скорее всего, будет на нашей стороне.
— И на днях наш смертельный враг перестанет существовать!
— Не будем слишком поддаваться светлым надеждам, Гастон! Наша поверенная, герцогиня де Бретейль, вот только что сейчас произнесла, что пока кардинал жив, он всегда будет для нас опасен.
— Но теперь конец его власти, ваше величество!
— Не совсем еще, Гастон. Я согласна с герцогиней: при жизни он всегда будет опасен.
Сын понял мать.
— В таком случае надо сделать все, чтобы устранить эту опасность! Ведь это борьба за существование, за Францию! Для осуществления возвышенных целей все средства хороши. Не будем отступать ни перед чем. Я иду к себе в кабинет, чтобы отпустить курьеров.