Он сжал переносицу в попытке успокоить боль.
— Могло бы быть и хуже.
— Если верить твоему отцу, это действительно так.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты сама туда ехала, любовь моя.
— Не беспокойся, Том, у меня слишком большой срок, чтобы я могла выдержать еще одну поездку в замок в твоей утлой лодчонке. Пошлю туда парочку крепких парней. Лучше скажи мне как выглядит эта мисс Паддинг. Хорошенькая? Как ты думаешь, она понравится его светлости?
— Откуда я знаю? Эти американки так малюются.
— Том, у меня нет никакого настроения…
— На первый взгляд она довольно привлекательная, но, я подозреваю, без косметики на нее и внимания не обратишь.
— О Господи! — Секунду помолчав, Маргарет задала еще один вопрос: — Но волосы у нее по крайней мере рыжие? Ты же знаешь, его светлость питает слабость к рыжеволосым женщинам.
— Боюсь, они серые, как у церковной мыши, любовь моя.
— Жаль. Я так надеялась, ради нашего сына…
— Да-да, я знаю.
Начиная с 1408 года каждый мальчик, носивший фамилию Силверстейн, должен был обучаться праву и экономике — даже если он не питал никакой склонности к данным предметам, — чтобы по окончании учебного заведения служить управляющим лэрда [1] замка Блэкстоун и его поверенным. Такая же участь ожидает и его сына, который вскоре родится, если только…
— Чтобы ты хоть немного утешилась, хочу сказать тебе, что мисс Паддинг далеко не дура, — заметил Том. — Она спросила меня, нет ли в Блэкстоуне привидений.
— И что ты ей ответил, Том?
— Что ни разу не видел ни одного привидения.
— Том! Ты же знаешь, в книге записано, "что как управляющий ты не имеешь права лгать наследнику. А неполная правда — это та же ложь.
— Но я его и в самом деле никогда не видел. Слышал — да. Терпел его надменность и вспыльчивость — да, но ни разу он не счел меня достойным своего августейшего присутствия, так что я не солгал.
Вздохнув и выдержав длинную паузу, Маргарет шепотом спросила:
— А что, если мисс Паддинг — та самая?
Том прекрасно понял, что Маргарет имела в виду: проклятие, направленное на их лэрда и достигшее цели, видимо, сразу же после его смерти, позднее обнаружили на могильной плите — оно было выгравировано на ней неровными буквами.
Перед глазами Тома заплясали слова:
«Проклинаю тебя, Макдугал, собственной волей,
Пусть душа твоя вечно мается в аду,
Тоскуя по тем, кто был тебе особенно дорог.
Только с помощью символа, трижды благословенного,
Обретешь ты покой,
И придет к тебе кто-то, кто изменит твою судьбу».
— Любовь моя, мы не узнаем ответа на этот вопрос, — так же шепотом ответил Томас Силверстейн, двадцать третий по счету управляющий Дункана Ангуса Макдугала, — если только он не возьмет ее.