— Куда? — спросил пристав, оказавшийся не кем иным, как Дезормо, сердечным другом Николь Ардуэн; к великому благу всех домочадцев Рагенэля, этого обстоятельства начальник полиции не знал.
— До первой почтовой станции, где постараешься выяснить, куда она направляется. Если тебе скажут, что карета направляется в долину Луары, вернешься и доложишь мне обо всем.
Подобное задание не вызвало восторга у Дезормо: пристав по натуре был человеком созерцательным. Поездки верхом утомляли Дезормо и растрясали его пузо, сильно выросшее благодаря вкусной и сытной стряпне Николь. Однако, испытывая, подобно всем своим сослуживцам, священный трепет перед начальником полиции, Дезормо не посмел бы даже намекнуть на то, чтобы Лафма обратился к другому, более юному и стройному приставу. К тому же действовать надо было срочно…
Эта поездка стала, вероятно, самым тяжелым испытанием в его жизни. Когда на следующий день вечером Дезормо почти свалился с коня, он был полумертвый от усталости; привезенные им новости повергли его начальника в замешательство и тревогу.
— Карета направлялась в Версаль, — объявил Дезормо. — В ней была пожилая дама… настоящая Дама! В Версале она пробыла более двух часов, после чего вернулась на улицу Сент-Антуан.
— В Версаль? Но куда именно в Версале? Уж не во…
— Вот именно, во дворец. И король находился там, потому что охрану несла рота мушкетеров… Могу ли я теперь пойти спать или должен возвращаться в монастырь?
Но погруженный в глубочайшие раздумья, Лафма ограничился тем, что, раздраженно махнув рукой, проворчал:
— Ступай спать!
Чего же хочет король от бабушки мадемуазель д'Отфор? Ведь никому не дано право посетить Версаль без личного приглашения Людовика XIII.
Этот же вопрос задавала себе и старая дама с той минуты, как покинула родовой замок на берегу Луары, справедливо считая, что ответ будет ей дан, и поэтому с твердым спокойствием переступила порог небольшого, увенчанного голубой шиферной крышей дворца из розового кирпича и белого камня, который Людовик XIII в 1624 году повелел выстроить на месте старого замка, принадлежавшего семье де Гонди. Когда король до позднего вечера травил оленей в окрестных лесах, он вместе со своими спутниками приезжал сюда ночевать и спал на полу на соломе, не снимая сапог и завернувшись в плащ. Несмотря на ее богатый опыт жизни при дворе, госпожа де Ла Флот не могла сдержать своего удивления при встрече с королем — настолько изменился король… Людовик XIII выглядел так же ужасно, как и во время болезни в Лионе.
Людовик XIII с детства страдал хроническим воспалением кишечника, которое лишь усугублялось от предписанного королю лечения кровопусканиями и клистирами. Кроме того, король был очень нервным человеком, подверженным внезапным приступам страха и упадка духа. На самом деле главной причиной расстройства здоровья короля было невежество придворных эскулапов. Здоровье Людовика вряд ли отличалось бы от здоровья поджарого и крепкого Генриха IV, если бы в жилах его не текла кровь Медичи. За последний год королю сделали двести пятнадцать клизм и двести двенадцать промываний желудка, а также сорок семь кровопусканий, следуя щедрым предписаниям ужаснулась: король так сильно похудел, что казалось, будто его мускулы растаяли; кожа приняла свинцово-серый оттенок, глаза ввалились. Людовик XIII до такой степени стал напоминать персонажей с картины Эль Греко, что графиня от испуга едва не перекрестилась: смерть наверняка не заставит ждать себя долгие годы…