— Боже мой! Но что с вами?! Можно подумать, что вы потеряли близкого человека.
— Оставьте, моя дорогая, — перебил Тристан. — Мне кажется, я знаю, в чем дело!
И обратился к «несчастному» мальчику:
— Вы пришли слишком поздно? С ним случилась… какая-нибудь неприятность?
Беранже отрицательно помотал головой и сказал с сожалением в голосе:
— Ничего, мессир! Все прошло очень хорошо. Я вручил письмо, которое вы мне дали, и его немедленно отпустили.
— Ну? Вы должны быть довольны?
— Доволен? Да… конечно! О! Я доволен, мессир, и я вам так благодарен, но…
— Вы можете сказать, о чем идет речь? — спросила Катрин, с удивлением следившая за разговором, тема которого была ей совершенно не ясна.
— Об этом неугомонном студенте, некоем Готье де Шазее, чей арест вы вчера видели и которым заинтересовался мальчик…
Тристан рассказал, как накануне вечером, когда он пришел в гостиницу доложить Катрин об аудиенции у коннетабля, молодой Рокморель робко поведал ему о стычке, свидетелями которой он и его госпожа явились за несколько часов перед этим в окрестностях Малого Шатле. Он сказал, что мадам де Монсальви заинтересовалась судьбой рыжего студента и обещала постараться вытащить из истории этого паладина, так доблестно и преданно сражавшегося за дам. Обещание, которое, вполне естественно, вытеснило из ее головы другие более важные заботы, но о котором он, Беранже, охваченный внезапным восхищением «светочем мира», не забыл.
— Думая доставить вам обоим радость, — заключил Тристан, — я сегодня утром отправил с этим мальчиком приказ об освобождении, чтобы он мог сам при нем присутствовать. Мессир де Тернан подписал мне приказ по дружбе. Поэтому я был несколько удивлен вытянутым лицом вашего пажа. Я был уверен, что он явится сюда или отправится в какой-нибудь другой кабачок, чтобы со своим новым другом отпраздновать событие.
— Беранже, пора объяснить нам, что случилось на самом деле, вместо того чтобы смотреть на нас полными слез глазами. Этот юноша был не рад, что его освободили?
— О, напротив! Он был счастлив. Он спросил меня, кто я такой и как это мне так ловко удалось его вытащить из тюрьмы! Я ему ответил. Тогда он меня расцеловал… и бросился удирать со всех ног, на ходу крича: «Большое спасибо, друг! Может быть, мы еще встретимся! А пока что, будь так любезен, извини, но я бегу к кумиру Марион. Она мне кое-что должна, а с обязательствами никогда не следует затягивать». И исчез по направлению улицы Сен-Жак.
— Да, — проворчал Тристан, — маловато для благодарности. Вот и хлопочи после этого за людей. И что же вы делали, что вернулись так поздно?