Ловушка для Катрин (Бенцони) - страница 38

— Она не могла этого сказать!

— Она это сказала, Огюстен! — вмешалась Катрин. Она считает, что я явлюсь причиной всех тех страдании, которые выпадут на долю нашего города, я одна! Вы того же мнения?

— Н-нет, конечно. Никто не хочет, чтобы Апшье был нашими сеньорами, они грубы и жестоки. Вот только если мессир Арно не вернется…

Она посмотрела на его упрямое лицо. Было очевидно, он сердился на нее, но привычное почтение удерживало от того, чтобы сказать ей все в лицо. И Гоберта, не в силах долго оставаться вне сражения, вмешалась в разговор — Мессир Арно вернется! — уверенно сказала она. Но даже если он не вернется, у нас есть наследник и другой сеньор — аббат Бернар! Нам нечего делать с Апшье. Ты можешь сказать своей дочери: до того, как она выдаст госпожу Катрин, о чем, я думаю, вы поговорите в семейном кругу. Мы отправим ее голую за стены города и посмотрим тогда, что сделают с ней эти «сеньоры», о которых она так мечтает!

— Не начинайте снова! — отрезала Катрин. — Я не сержусь на вашу дочь, Огюстен. Она, наверное, испугалась, это ее извиняет. Вы же не сердитесь на Роберту. Она так поступила только из дружбы ко мне! Ладно, давайте, все помиримся!..

Нехотя Фабр пробормотал, что он больше не сердится на Гоберту, а Гоберта, в свою очередь, пробурчала, что Азалаис нечего ее опасаться, если та попридержит свой язык. Катрин этого было достаточно. Инцидент был исчерпан, и каждый удалился по своим делам. Кумушки подобрали свои кувшины и, поклонившись своей госпоже, разошлись по кухням, обсуждая происшествие.

В сопровождении Гоберты, которая возвращалась к себе, как и все остальные, Катрин направилась в сторону аббатства, где должна была встретиться с духовным сеньорой Монсальви.

Несмотря на все проявления дружбы и привязанности, которые ей только что были продемонстрированы, Катрин было грустно и тяжело на душе, так как во всей этой толще верности и преданности она обнаружила тонкую трещину. Трещину, конечно, небольшую и неопасную, но и этого было довольно в тот момент, когда город должен был сплотиться.

Конечно, Катрин не могла строить иллюзий в отношении Азалаис. Она помнила то зимнее утро во дворе замка, когда случайно увидела, каким взглядом та обволакивает ее мужа. Тогда она поняла, что Мари была права, эта девица может ее только ненавидеть. Но и ее отец считает, что ей стоит выйти из города. А не думают ли так же и другие? Во всяком случае необходимо следить, чтобы подобные настроения не распространялись, и не спускать глаз с кружевницы. Гоберта, до сих пор молча наблюдавшая за своей госпожи, прервала ее печальные размышления со свойственной ей внезапностью.