Постепенно к Льешо вернулось адекватное восприятие окружающего мира. Как-то он рассмеялся над шуткой Льинг, что ознаменовало полное выздоровление от непонятного недуга, приостановившего развитие мозга. Когда мальчик высокомерно задирал голову или его глаза наполнялись неведомой грустью и строгостью, его приводили в чувство с помощью заклинаний или шуток. Спустя некоторое время он перестал выделяться среди фибов-рабов: обычный ребенок с мокрыми от воды волосами и ногами в песке.
Когда Льешо исполнилось десять, появился Льек. Чинши купил стареющего фибина, якобы знающего болезни, свойственные ныряльщикам. Льек сразу же нашел себе в лагере много дел: заботился о нуждах всех жителей Жемчужного острова, которые обращались за советом к старцу, познавшему секрет вечной жизни в далеких горах. Льек с первого дня на новом месте заинтересовался Льешо, научил его читать и писать палкой по морскому песку, рассказывал о лечебных травах. Считалось, что Льешо должен платить за такое внимание собственным телом, однако в бараке невозможно было уединиться, и пары неизменно попадали в зону слышимости и видимости остальных рабов. Никто не мог сказать, чтобы Льек приходил, когда стемнеет, к Льешо или мальчик наносил старцу ночные визиты.
Почти все женщины лагеря полагали, что Льек — отец юноши, последовавший за сыном в рабство, чтобы защитить и воспитать ребенка пусть даже ценой собственной свободы. Они восхищались такой преданностью. Поскольку люди склонны к ревности и зависти, истинная связь между ними якобы держалась в секрете и представлялась своего рода заговором, вызовом рабовладельцам. Теперь Льек мертв. Кван-ти вспомнила о высокомерии и горечи, таящихся в сердце юного Льешо, и ей стало неспокойно на душе. «Найди своих братьев». На какие действия толкает старец своим предсмертным завещанием? Как может мальчик, пожизненно привязанный к острову с жемчужными плантациями, выполнить странный приказ учителя?
Между тем Льешо приступал к очередной смене после получасового отдыха на лодке. Обнаженный, как и все ныряльщики, он сидел на красной палубе и щелкал железными оковами вокруг лодыжек. Цепь, обвивающая шею, во время работы надевалась всегда, а оковы он выбрал сам: дополнительный вес помогал юноше прочнее стоять на ногах, когда он ходил по дну залива. Если после тридцатиминутного пребывания под водой ему не хватало воздуха в легких, чтобы всплыть на поверхность, он просовывал цепь через оковы, и его тянули вверх. В свой первый спуск на дно Льешо с презрением отнесся к кандалам, но одного поднятия оказалось достаточно, чтобы осознать необходимость искусного приспособления.