Наконец, существует главный документ, который окончательно разбивает версию о тайном браке. Это копия письма, сделанная рукой г-жи де Кейла, которое написала Мари-Каролин из Бле на имя Оливье Бурмона, прибывшего в Гаагу 12 апреля 1833 года, то есть за два месяца до родов. Это письмо, бывшее, по-видимому, шифрованным, содержит следующее:
«Я всю жизнь останусь вам признательна, мой дорогой Оливье, за то, что вы так убедительно поведали мне о чувствах графа Гектора; я и сама ему написала, чтобы поблагодарить и выразить ему, как я тронута его предложением, которое принимаю с живейшей благодарностью; моей главной целью станет составить его счастье.
Мне кажется, очень важно, чтобы он со всей осторожностью, но при этом как можно быстрее и тайно, приехал в Неаполь для регистрации брачного свидетельства и подождал меня там. Разумеется, я беру на себя обязательства обеспечить будущее Эктора специальным контрактом, когда окажусь в Италии и ознакомлюсь детально с моими собственными делами. Я воспользуюсь разрешением назвать его имя, столь деликатно мне предоставленным, если в этом возникнет срочная надобность. Я отвечаю, что ни с чьей стороны не будет никакой претензии. Мое письмо графу Л… свидетельствует о моем полном согласии взять его в мужья. Я через вас прошу его только об одном, об абсолютной тайне, за исключением его отца, если граф сам сочтет это необходимым. Само собой разумеется, для короля Неаполитанского, семьи графа и моей семьи брак заключен во время моего пребывания в Италии; однако, если это возможно, все они должны об этом узнать только после того, как я выйду на свободу.
Если будет сочтено полезным договориться о моем кратком приезде в Голландию, то он может состояться лишь в период между 15 августа и 15 сентября. Мне нет необходимости убеждать вас в моей искренней дружбе и в том, как я тронута этим новым доказательством вашей преданности» .
Выходит, что граф Люкези-Палли был всего лишь подставным лицом? Но кто же тогда был отцом Анн-Мари-Розали?
Уже современники герцогини отказались, и довольно быстро, от поисков.
— Герцогиня, — говорили они в растерянности, — это была далеко не первая промашка. Вспомните ее прошлые внезапные отъезды в Рони, в Бат. Уже тогда они наводили на размышления. После ребенка из Англии ребенок из Вандее. Поистине эта неаполитанка не ставит целомудрие ни во что.
Итак?
Большинство современных историков полагает, что отцом «ребенка из Бле» был молодой и соблазнительный нантский адвокат Гибург, проводивший долгие вечера наедине с Мари-Каролин в мансарде на улице От-дю-Шато. Но это только предположение, не подтвержденное ни одним документом.