Молодой человек вздохнул.
— Да, — тихо проговорил он. — Я застрелил оленя.
— И позволил волкам съесть его?
— Как ты догадался? — Оливер нахмурился, продолжая смотреть в небо.
— Потому что люди не едят тех, кого убили, — мрачно ответил Питер Кроссон.
— Какая разница — убить оленя ножом или пулей?
— Разница существует, я уже говорил тебе об этом. Человек с ножом рискует своей собственной жизнью. Ему необходима храбрость. Ему необходимо умение. Он убивает только для того, чтобы есть. Но человек с револьвером просто сгибает палец и отбирает чью-то жизнь, изображает из себя всемогущего Бога. Но только Господь имеет такую власть. Револьвер делает жизнь дешевой. А жизнь не должна быть ничего не стоящей. Она священна. Сегодня ты оборвал жизнь животного не ради еды, а ради своего собственного удовольствия. — Старик поднял руку и мрачно произнес: — Господи, прости его за это!
Лежа на земле, молодой человек не шевелился, только его лоб покрылся морщинками. Похоже, юноша был занят серьезными раздумьями.
Что касается проповеди старика, то Рейнджер почти не вслушивался в нее, поэтому очень смутно уловил смысл.
Внезапно Оливер сел, прислушиваясь.
— Что это было? — спросил он, обращаясь скорее к самому себе.
— Что? Я ничего не слышал, — ответил отец.
— Что-то задыхающееся, что-то умирающее.
Парень вскочил. Рейнджер никогда не видел, чтобы человек поднимался так легко и быстро. Юноша указал рукой в сторону леса и словно вызвал этим жестом из него зверя. На открытое пространство выбрался, прихрамывая, огромный черный волк. Рейнджер уже встречался с ним прежде и хорошо его запомнил. Это был король волчьей стаи, ее вожак. Но сейчас его жизнь явно приближалась к концу.
Лишь Питер Кроссон ничего не заметил. Полуприкрыв глаза, он продолжал говорить:
— Ты взял жизнь ради удовольствия. Кровь взывает к крови в этом проклятом мире! — И умолк, тоже увидев волка.
Огромный зверь подошел к ногам Оливера и тяжело рухнул на землю. Молодой человек мгновенно опустился на колени и обнял голову зверя. Рейнджер заметил, как хищник взглянул на хозяина и лизнул красным языком его лицо. Потом задрожал, тело его поникло. Волк сдох. Оливер медленно и осторожно положил его огромную голову на землю.
— Кровь взывает к крови! — произнес он.
Даже Левшу тронули слова молодого человека. Но Питер Кроссон от них поистине обезумел. Он громко окликнул сына по имени два или три раза, но юноша, не сказав ни слова, направился к дому.
Из хижины он вышел с маленькой скаткой в руках, слишком тонкой, чтобы ее можно было считать мешком, с которым человек собирается путешествовать пешком, и все же явно приготовленной для путешествия. Оливер поднес к губам два пальца и свистнул. Звук разнесся вверх и вниз по долине, а в следующий момент в ответ послышалось ржание лошади. Вскоре белый мустанг вылетел из леса со стороны ручья и галопом направился к людям.