Возбуждение росло с каждой минутой. Мужчины, женщины и дети громко кричали: «Сэксон! Сэксон! Сэксон!» Со стороны могло показаться, что они его любят, хотя в действительности люди радовались тому, что он, по их мнению, совершил.
«Будь я честным, — подумал Джон, — я бы объяснил им всю правду. Но могу ли считать себя таким?»
Что-то стиснуло его горло, мешая думать и не позволяя говорить.
Элизабет Уилсон выглянула из окна, чтобы узнать причину шума. Ее дочь стояла позади в белом фартуке и с кухонным полотенцем в руке. Они увидели, как из-за дальнего угла выехал Сэксон. Его великолепный мустанг лоснился на утреннем солнце. Повернувшись в седле, он помахал кому-то шляпой, и на его голове блеснула свежая повязка, которая в глазах Мэри Уилсон сверкала ярче короны из серебра или золота. Рядом с ним бежала стая ребятишек. Некоторые цеплялись за его стремена; другие толпились впереди лошади, которая, казалось, вот-вот собьет их с ног. Дети смеялись и подпрыгивали, выкрикивая имя своего героя.
— О, мама, посмотри на него! — воскликнула Мэри.
Но миссис Уилсон вместо этого посмотрела на дочь. Это была высокая женщина, чье некогда хорошенькое лицо портили очки, которые она носила в основном для пущей солидности. Ее ум, как и ее тело, был угловатым и негибким. Она принадлежала к тем женщинам, которые стремятся постоянно пребывать на высшем уровне добропорядочности, даже если их достоинства выжимают из семьи последние соки.
— Джон Сэксон приехал повидать тебя, Мэри, — сказала миссис Уилсон.
— Ты думаешь? — обрадовалась она.
Материнское сердце заныло от жалости.
— Из-за чего же еще ему устраивать весь этот парад на главной улице? — высказалась она.
— Как ты можешь так говорить? — возмутилась девушка. — В Джоне нет ничего показного — он самый скромный человек в мире!
— До сих пор ему и показывать было нечего, кроме смазливой физиономии, — отреагировала мать. — Зато теперь отыграется вовсю! Он никак не мог проехать переулком и через задний двор — кто бы тогда его приветствовал? Даже самый маленький успех, Мэри, кружит человеку голову. Джон уже не тот, что прежде. Через полгода он, чего доброго, ударится в политику.
— Он никогда не изменится! — воскликнула девушка. — Джон простой, добрый и честный, и ты отлично это знаешь!
— Вот как? — усмехнулась миссис Уилсон. — Ну так он скоро станет простым, честным и мертвым, если не уберется отсюда подальше! Я готова биться об заклад хоть на последний доллар, что Пасьянс его прикончит.
Дочь испуганно посмотрела на мать.
— Не строй из себя несмышленыша, — посоветовала ей миссис Уилсон, стараясь нахмуриться и преуспев в этом намерении. — Если ты думаешь, что Сэксон по-прежнему простой и честный, спроси его сама, и ты убедишься, что многие вещи ему нравятся куда больше тебя.