– Твоя сестра шлет тебе вот это, – проговорил слуга, – и велит носить эту вещь на себе и помнить о своем обещании, не более. – И гонец вручил молодой женщине крохотный шелковый сверточек.
– Это еще что такое, Игрейна? – хмуро осведомился Горлойс, подходя сзади. – Кто шлет тебе подарки? Этот посланец тебе знаком?
– Он из свиты моей сестры, с острова Авалон, – отозвалась Игрейна, разворачивая сверток.
– Моя жена не принимает подарков от гонцов, мне неизвестных, – сурово отрезал герцог, грубо отбирая у нее вещицу. Игрейна негодующе вскинулась. Все ее недавняя нежность к Горлойсу растаяла в единый миг: да как он смеет!
– Да это же тот самый голубой камень, что был на тебе в день нашей свадьбы, – насупясь, промолвил Горлойс. – А обещания тут при чем? И каким образом камень попал к твоей сестре – если послание и впрямь от нее?
Быстро собравшись с мыслями, Игрейна впервые в жизни умышленно солгала мужу:
– Когда сестра навешала меня, я отдала ей камень вместе с цепочкой – починить застежку: она знает на Авалоне одного златокузнеца, до которого корнуольским мастерам далеко. Я же пообещала ей впредь обращаться со своими украшениями аккуратнее, ведь я – взрослая женщина, а не беспечный ребенок, не знающий цены дорогим вещам, вот об этом она мне и напоминает. А теперь могу ли я получить назад свою подвеску, о, супруг мой?
По– прежнему хмурясь, Горлойс протянул ей лунный камень:
– У меня в услужении довольно златокузнецов, так что застежку можно было бы починить, обойдясь без нравоучений, что читать тебе сестра давно уже не вправе. Вивиана слишком много на себя берет, может, в детстве она и заменяла тебе мать, да только теперь ты не на ее попечении. Надо бы тебе почаще вспоминать о том, что ты – взрослая женщина, и меньше оглядываться на дом родной.
– Ну вот, теперь меня отчитали дважды, – раздраженно отпарировала Игрейна, застегивая цепочку на шее. – Один раз – сестра, а второй раз – муж, точно я и впрямь дитя неразумное.
Над его головой по-прежнему маячила тень смерти, жуткий призрак, неотступно преследующий обреченного. И внезапно Игрейна пожелала про себя, пожелала исступленно, чтобы никакого ребенка и не было, чтобы ей не пришлось рожать сына мужу, который одной ногою в могиле… Внутри ее все обратилось в лед.
– Ну, будет тебе, Игрейна, – примирительно проговорил Горлойс, приглаживая ей волосы, – не злись на меня. На будущее постараюсь запомнить, что ты и впрямь – взрослая женщина на девятнадцатом году жизни, а не пятнадцатилетняя девчонка! Пойдем же, надо собраться к обедне, а то священники не одобряют хождений туда-сюда после того, как служба начнется.