Дженни молча кивнула, она знала, что не следует перебивать тетушку, все еще скучавшую по прежней жизни, более благоустроенной. Но эти годы давно уже канули в Лету, и Дженни о тех днях почти ничего не помнила. Ведь ей было всего шесть лет, когда в одном из последних сражений между Севером и Югом погиб ее отец, воевавший на стороне конфедератов. Тогда Одри Эллисон, мать Дженни, упаковала вещи и вместе со своей маленькой семьей перебралась в Техас.
И Эйприл скрепя сердце согласилась поехать с сестрой, так как других родственников у нее не осталось. Впрочем, уехали не только они — многие из Миссури разъехались в разные стороны. Одри же выбрала Техас, поскольку в этом штате было довольно много сочувствующих южанам. Кроме того, она считала, что именно здесь, в Бракстоне, — самое подходящее место для магазина дамских шляпок. Она открыла магазин на те деньги, которые сумел спрятать от северян, и поначалу все шло очень даже неплохо. А потом…
Потом Одри заболела, и последовавшие за этим дни до сих пор преследовали Дженни в кошмарных снах. Она не могла без содрогания вспоминать, как слабела мать и как угасал ее некогда светлый разум. Смерть Одри Эллисон стала тяжелым ударом для Дженни, ее брата и тетки. И если бы она не умерла, то, возможно…
Громкий возглас тети Эйприл вывел Дженни из задумчивости.
—А теперь еще и эта ужасная банда Доусона! Об этих негодяях пишут все газеты, а они… Что ты делаешь, Дженни?
Девушка вздрогнула и в изумлении уставилась на свои руки. В руках у нее были обрывки лент и перьев со шляпки миссис Лафферти. Задумавшись, Дженни не заметила, что творили ее пальцы, и теперь шляпка была безнадежно испорчена.
— Она все равно у нас не получилась, — пробормотала Дженни, бросив шляпку на стол. Подбежав к окну, она отодвинула жалюзи, а затем распахнула настежь дверь.
Эйприл с беспокойством наблюдала за действиями племянницы. Наконец спросила:
— Ты ведь никуда не уходишь, правда?
— Ухожу, тетя Эйприл. Но ты не волнуйся. Стрельба прекратилась.
На улице все еще толпились любопытные: всем хотелось поглазеть на следы пуль в стенах, разбитые оконные стекла и изрешеченный выстрелами труп одного из грабителей. Кто-то предложил послать за городским фотографом, чтобы запечатлеть первое в Бракстоне ограбление банка (многие надеялись, что и последнее).
— Да-да, позовите Рэнсома, пусть он поснимает нечто более существенное, чем орущие младенцы и уродливые женщины, — заявил шериф, забыв, что совсем недавно его собственная жена и дети позировали перед объективом фотокамеры. — Пусть другие бандиты полюбуются на покойника — чтобы не возникала даже мысль о повторном ограблении нашего банка. И поторопитесь, нам нужно поскорее снарядить погоню за остальными! Надеюсь, нам удастся их схватить!